18. "Anlık bir hiç" в библиотеке (1/2)
Как он и ожидал, Хазан стояла перед конкретным стеллажом и перебирала пальчиками переплеты.
Пребывая в задумчивости, она и не услышала как кто-то вошел. Мягкий пол и дверь с доводчиком были рассчитаны на то, чтобы минимально отвлекать посетителей библиотеки.
— Кажется я знаю, что ты ищешь. — Раздался за спиной голос, который она узнает из тысячи.
Хазан резко обернулась. Ягыз стоял почти рядом, но глаза его были устремлены на книжные полки высоко над ее головой. Еще вчера, не найдя свободного места, он закинул произведение английского писательницы тут же, но как можно выше.
Взгляд его остановился на конкретной точке над нею.
— Нашел.
Ягыз деловито шагнул к цели.
Хазан вдруг обнаружила, что он стоит совсем вплотную, а ей некуда отступить. Казалось, Ягыз тоже не ожидал такого вторжения в личное пространство. Он нерешительно глянул вниз перед собой. Хазан оказалась плотно зажата между ним и книжным шкафом.
— Пардон, — почти полушепотом со смущённой улыбкой произнёс он.
В ответ на извинения, Хазан подняла к нему свое лицо. Застенчивая улыбка, которая мягко осветляля его взгляд постепенно рассеивалась, уступая пытливой сосредоточенности на ее глазах.
По идее, досадная случайность должна была вынудить Ягыза отстраниться от девушки. Но принуждаемый неловкостью и чем-то еще, он, вместо того, чтобы отойти, снова посмотрел вверх на искомый объект.
Хазан угадала его намерения и поняла, что ей придётся пережить эту близость вполть до того, как он снимет нечто с полки. Оттолкнуть его самой она не решилась. Чтобы не глядеть вверх Ягызу в лицо, Хазан уткнуслась ему в щирокую грудь, разглядывая перед собой мелкий узор темно-зеленой мягкой ткани.
Одной рукой мужчина потянулся к полке. Но через девушку ему не хватало высоты.
«Всего каких-то пару сантиметров».
Эгемен приподнялся, качнувшись на носках ботинок, сумел выхватить книгу, но потерял равновесие и рухнул на девушку.
Больно вжатая в рельеф полок и впечатанная лицом в его грудь так основательно, словно для слепка, Хазан, тем не менее инстинктивно попыталась предотвратить его падение и обеими руками обняла за талию, сцепив их у него на спине. Вместо воздуха Хазан уже глубоко вдыхала дурман его кожи вперемешку с парфюмом, пробивающиеся сквозь тонкую материю лонгслива.
Ягыз, падая на девушку, удерживал в правой руке томик, а левой схватился за мебель, пытаясь смягчить вес своего крупного тела. Но почувствовав приглушённый его же грудью стон Хазан, понял, что это мало помогло. Он посмотрел вниз и кроме верхушки тугого хвоста ничего не увидел.
«Комедия положений» — мелькнуло у него в голове и Хазан почувствовала его глубокий грудной смешок. Тут она отлепила от его груди и подняла к нему раскрасневшееся лицо.
Ягыз хотел извиниться. Хотел спросить не ушиблась ли она. Но слова не шли из него. Он чувствовал, что если начнёт говорить, продлить момент уже не удастся.
Неловко улыбаясь, он разглядывал черты ее лица, губы, глаза… Наконец-то у него есть возможность изблизи увидеть их цвет. Увидеть и убедиться, что кроме южной, горячей ночи в них ничего не видно.
Встретив уже во второй раз его пытливый, неотрывный взгляд, Хазан опустила глаза.
Эгемен тут же вспомнил, как она прятала глаза сегодня за столом — она прятала взгляд под опущенными веками, а он старался его поймать.
Воспоминание об этом вновь пробудило в нем животное чувство хищника. Он переменился в лице, но Хазан этого не видела.
Ягыз почувствовал, что она потихоньку расцепляет руки у него на талии. Но и здесь ее отступление привело его кровь в движение. Он осознал, что не хочет ее от себя отпускать. Каждой клеткой кожи он чувствовал теплоту ее тела. Вжавшиеся в него полушария пышной груди упруго упирались ему в ребра, обнаруживая ее сбивчивое дыхание. Крой и ворот грубой рубашки полность прятали ее тело, но ему сверху хорошо был виден проем воротника, который открывал его глазам нежную кожу шеи, от которой пахло чистотой. Если бы можно было отодвинуть этот воротник и припасть к ней… открыть ключицы. маленькая коричневая точка уже маячила в его воображении. Между его взведенной к мебели рукой и тканью воротника Хазан было каких-то пять сантиметров.
Интересно, если он сделает это, какова будет ее реакция? Уже будучи знаком с ее пылким нравом и взбалмошным темпераментом, Ягыз был уверен, что она покажет ему свои коготки, а может даже пуститься в драку. Но неизвестно откуда, ощущая как она неровно дышит вздымая пышную грудь, нутром чувствовал, что стоит ему скрутить ее, она, в конце концов, подчинится его напору. Хотя он не мог быть уверен. Она может дать решительный отпор. В конце концов она говорила, что любит… другого…
Хазан показалось, что ее попытка пошевелиться под ним, привела лишь к тому, что он сильнее стал вдавливать ее в шкаф. Девушка отказывалась верить своим ощущениям. Наверняка ей это кажется. Мужчина который над ней посмеивается и презирает не станет тратить на неё лишние минуты своего времени.
Кроме того ее душило ее собственное замешательство. Ни оттолкнуть его не может, ни в лицо посмотреть. А сейчас ей кажется, что он чуть опустил голову и пытается глазами найти ее глаза. Она догадывалась об этом, слыша и ощущая на своей щеке его шумное горячее дыхание.
Эгемен действительно, молча, боясь заговорить, одними глазами призывал ее посмотреть на него. Пытаясь найти ее взгляд, он наклонял голову вбок и ниже. Челка окончательно сползла ему на лоб.
Хазан наконец-то покосилась в его сторону.
Непослушная прядь на лбу, янтарный огонь в темно-изумрудных, штормовых глазах, сурово сжатые в линию мужественные губы приковывали к себе.
Его глаза, которые, как она полагала, умели говорить, ласкать и наказывать, проникали внутрь и смотрели ей в душу. А душа ее, материализовавшись, изнывала, испуская жгучие волны вниз ее существа. В самом низу живота снова крутило, а между ног призывно тянуло до боли. Ткань ее джинсов плотно облегала тело, впиваясь в припухшую промежность, которая вязко сочилась, пропитывая влагой ткань трусиков. Девушка прислушивалась и одновременно пугалась реакций своего тела.
Потемневший взгляд Эгемена продолжал буравить ее нутро.
«Можно ли трахнуть одними глазами?»
Хазан испугалась и собственного вопроса и слова, которое пришло ей на ум. Она не раз слышала его от озабоченных подростков, шумно проходящих под окнами ее дома, или в подворотне их квартала, или среди своих однокурсников в спорт-академии, подавляющее большинство которых были парни, да даже в наполненном под завязку автобусе — долмуше и то можно было услышать это хлесткое словечко, говорящее об отношениях полов.
И сейчас оно предстало перед ней в своей пока что смутной, сумбурной, но сути.
Если герои романов, которые она иногда читала, временами раздевали возлюбленных дам глазами, то глаза Эгемена просто трахали. Да. Кроме того, чтобы ласкать и наказывать, эти глаза умели трахать. Так же, как уже пытались сделать это за общим столом, принуждая ее искать укрытие в тарелке.
Хазан, смущенная своим грубым и неприличным открытием, неосознанно широко распахнула глаза и машинально раскрыла губы. Ее взгляд блуждал по его сильной груди, широким плечам, которые полностью закрывали ей обзор, внушая подспудное биологическое принятие его доминантности. И как хорошо, что Ягыз держал ее прижатой к шкафу, ведь ее собственные ноги так ослабли и совсем не слушались.
Полуоткрытый рот Хазан заставлял Эгемена терять остатки рассудка. Ему вдруг вспомнился «прерванный» поцелуй в Плазе. И от этого воспоминания непреодолимо тянуло завершить начатое. Ровно с того же места, на котором поцелуй так внезапно прервался. В одно мгновение проникнуть в ее полураскрытый податливый рот и языком подчинить его себе.
У него протяжно отозвалось в паху, пещеристое тело его члена наполнялось кровью, увеличивая и утяжеляя орган. В штанах становилось тесно. И хотя его безумно тянуло вжаться в Хазан пахом, Эгемен понимал, что своим возбуждением может спугнуть девушку и сам будет обнаружен. Он чуть отстранил зад, поворачивая и взваливая свой, придавливающий девушку к шкафу, вес на бедро. При этом Ягыз неотрывно, жадно смотрел на губы, изборожденные множеством мелких складочек, которым словно не хватало места на и так пухлых губах. С правой стороны нижней губы он заметил маленькую трещинку.
«Эти губы не то что помады, но и гигиенического бальзама не видят».
Захотелось лизнуть и нежно поцеловать это место.
«А вдруг эта ссадина от. от.»
Тёмная тень покрыла его лоб и осела на переносице.
«Приди в себя, Ягыз. Эти губы, а скоро и все тело будут принадлежать другому. И не кому-нибудь, а твоему брату, твоему собственному брату».
Неприятный пот прошиб его спину. А пришедшие в голову мысли как холодный душ смывали его наваждение. Продолжая пристально глядеть на нее, он был уже благодарен своей выдержке, что не сорвался на поцелуй. После него между ними уже ничто бы не было прежним. А его отношения с братом перешли бы невозвратную точку предательства. Из-за девушки.
Да, этот момент их сближения длится намного дольше чем полагалось бы досадной случайности из-за неуклюжей попытки достать книгу. Но в отличие от поцелуя, он не имел названия, а стало быть и смысла. Минутное ничто («Anlık bir hiç»). Он промолчит о нем, она же не понимая его вовсе, промолчит тоже. Словно ничего не было.
Взгляд Ягыза становился непроницаем, но он продолжал любоваться ею.
— Есть даже первые издания, которым много сотен .
Послышался звонкий голос Селин, врывающейся в библиотеку и тянущей за собой Волкана.
От увиденной картины девушка оборвалась на полуслове. Волкан, который был выше нее на целую голову, смог беспрепятственно лицезреть своего друга в обществе невесты его младшего брата.
При первых звуках голоса сестры, Ягыз вмиг отпрянул от девушки и свободной рукой поправил выбившуюся чёлку.
Хазан, которая казалось бы и вправду не совсем соображая, что было минуту назад и что происходит теперь, продолжала лежать спиной на книжных полках. Медленно, как во сне она отлипала от единственной опоры, проверяя ноги на стойкость.
Оторопевшая Селин, молча, словно потеряв дар речи, поочерёдно смотрела то на брата, то на Хазан.
Если бы это был Синан, или даже Гекхан, избалованная дочь Эгеменов не постеснявшись, немедленно устроила бы взбучку обоим. Но Ягыз… человек, к которому она относилась с глубоким трепетом… Селин резко развернулась и подалась к выходу.
Видя это, Ягыз жестом руки, в которой продолжал удерживать книгу, велел Волкану пройти с его сестрой внутрь. Их самоустранение сделало бы ситуацию еще более двусмысленной.
Волкан выполнил немую просьбу друга, хватая девушку за локоть и с деланной непринуждённостью напоминая ей зачем они пришли.
— Селин, а как же раритеные книги?! Не терпится на них взглянуть. — Улыбаясь во весь рот, как ни в чем не бывало, воскликнул Волкан.
Селин недоумевающе посмотрела на своего спутника. От чего Волкан улыбнулся еще шире, призывая на помощь свою фирменную голливудскую улыбку.
Она перевела глаза на брата, который взамен одарил ее строгим взглядом. Холодный взгляд Эгемена, направленный на сестру, словно предупреждал ее: «Только попробуй» («Sakın»).
Селин стало неуютно, старший брат практически никогда не смотрел на нее с такой строгостью. А если смотрел, ослушаться было невозможно.
Пока Селин, а за нею Волкан, нерешительно мялись у входа, Ягыз просунув одну руку в карман, в другой сжимая книгу, мерял расстояние между стеллажами. Хазан, еле дыша, стояла повернувшись к книгам и снова скользила пальцами по обложкам.
Не смотря на то, что библиотека, которая располагалась над гостиной, была одним из самых просторных помещений в доме, воздух в ней казался густым и накаленным.
Наконец, подчиняясь брату, Селин прошла к дальним полкам, к которым поначалу намеревалась отвести Волкана. Он тут же последовал за ней. Поравнявшись с другом, парень с извиняющимся лицом, чуть кривя поджатые губы, озадаченно вздернул брови и почесал затылок.
Эгемен досадливо отвернулся и бросил беглый взгляд на Хазан.
— Хазан. — Окликнул он ее.
Хазан медленно повернула к нему голову.
— Кажется ты это искала. — Ровным тоном произнес мужчина, кивая на книгу.