Часть 1 (1/1)

– Майк, Майк…Чей-то голос настойчиво пытался вырвать меня из тугих сетей сна, в которых я застрял. Просыпаться совсем не хотелось, но голос звал, тревожил, заставлял расклеить непослушные тяжелые веки.– Доброе утро, Майк.Я с трудом попытался осмотреться — тяжелая голова отказывалась двигаться. Кажется, больница. Да, определенно пахнет больницей. На окне — казенные жалюзи, сквозь которые пробивается мутный свет. Напротив — едва различимое женское лицо, тоже серое в окружающем полумраке.– Черт. Я опять обдолбался, да?Язык, как и голова, отказывался меня слушаться, тем не менее, меня, кажется, поняли. Женское лицо усмехнулось, а я подумал, что улыбка у него вполне приятная.– Не совсем... Но да, можно так сказать.– Это как?– Хотите, я включу свет?Я с ужасом подумал о больничных лампах дневного света и попытался покачать головой. Женское лицо оказалось понятливым, и рука, потянувшаяся было к выключателю у кровати, замерла на полпути.– Я тоже думаю, что без света лучше. Как вы себя чувствуете, Майк?– Не знаю, – честно признался я. – Голова болит. Кажется. Кто вы?– Меня зовут Шерон.Нет, а она все-таки ничего такая. Сознание постепенно возвращалось и теперь я мог, хоть и с трудом, оценить лицо моей собеседницы и оно, по моему мнению, было привлекательным.– Я в больнице, да?– В общем-то, да.– Как это ?в общем-то?? Вы меня выкрали что ли?Я возмущенно завозился в кровати, пытаясь подняться, но тело меня, конечно, не послушалось.– Нет, что вы. Не выкрали. Скорее, спрятали.– Мне нужен мой телефон, мне нужно позвонить Полу Дан… Данц… черт. У нас дело, это срочно.Непослушный язык перемалывал фразы в убогую вязкую кашу, я с трудом понимал сам, что говорю. Но точно знал, что мне нужно связаться со своим партнером.– Успокойтесь, Майк, – на мое запястье легла тонкая женская рука и крепко его сжала. Я почувствовал, как внутри разлился холод. Девушка, несмотря на свою хрупкость, была очень сильной и своей силой умела владеть. Так бывает только у тренированных людей, например, у сотрудников спецслужб.Я затих, лихорадочно соображая, что могло обратить внимание ФБР на мою скромную персону. Но почему ФБР? Скорее, меня пытаются заткнуть так люди Прайса. Хотя зачем такие сложности? Ведь намного проще заткнуть в прямом смысле. Живым Прайсу и его хозяевам я точно не нужен…– Вы находитесь здесь в рамках федеральной программы защиты свидетелей, Майк. Вас пытались убить.– Значит, вы не от Прайса.– Нет, конечно, – Шерон усмехнулась и отпустила мою руку. – Я психолог, буду помогать вам начать новую жизнь.– Меня и старая устраивает. Дайте мне телефон. У нас суд…Шерон снова стиснула мою руку железной хваткой.– Старой жизни больше нет, Майк. Сейчас вы спокойно меня выслушаете, а я вам все расскажу. Еще раз, выслушаете спокойно. Не заставляйте меня снова отправлять вас в медикаментозную кому, вы и так в ней месяц лежите.– Какой на хрен месяц, у нас процесс! – простонал я. – А, ну да, государство делает все, чтобы сохранить отл… отлаженную коррупцию в здравоохранении. Даже готово выкрасть и сделать овощем единственного адвоката, готового заниматься этим дерьмом.– Помолчите, Майк, и дайте мне сказать. Выводы будете делать потом.Я заткнулся и демонстративно отвернулся, обиженно сопя и буравя взглядом серую в полумраке стену. Шерон продолжила говорить и ее спокойный тон теперь бесил меня.– Вас пытались убить, выдав это за несчастный случай – передозировку наркотиками. Вас нашел сосед, вызвал скорую и полицию. К счастью, вы были еще живы, и для того, чтобы обезопасить вас от новых покушений, нам пришлось инсценировать вашу смерть…Я почувствовал, что меня накрывает волной злости.– А о людях вы подумали? Вы выкрали меня, спрятали, чтобы дать хозяевам Прайса возможность выкупить патент на безопасные шприцы и похоронить их производство?– Никто ничего не продал, – Шерон снова улыбнулась, – дело не закрыто, вместо вас с вашим партнером его теперь ведет Марк Ланье. Вы же знаете его?– Знаю… Он хорош, – упоминание одного из лучших адвокатов США по вопросам споров в области медицины меня немного успокоило. – Но как вы смогли выйти на Ланье?– Мы можем многое. Впрочем, даже самому Марку Ланье не помешает ваша помощь.– То есть скоро я смогу вернуться в Хьюстон и продолжить работу?– Нет, в Хьюстон вы уже не вернетесь. Не забывайте, вас похоронили там больше месяца назад.– Может, вы и внешность мне сменить успели? – ехидно произнес я, холодея внутри от ужаса и пытаясь ощупать непослушной рукой свое лицо. Нос, кажется, был на месте, никаких бинтов или шрамов… Шерон, разгадав мой маневр, пошарила в кармане пиджака и достала оттуда складное зеркальце — маленькое, с пудреницу размером.– Нет, внешность мы вам не меняли. Смотрите, – девушка поднесла зеркальце к моему носу и я наконец-то облегченно выдохнул. Из зеркала на меня смотрел я, Майкл Дэвид Вайс. Выглядел я откровенно паршиво, небритый, помятый, опухший, но это был я.– И какую помощь может оказать Марку Ланье живой мертвец?– У вас уникальный подход к делу и масса наработок. Марк предлагает свое видение, но это, скажем так, скорее позиция примирения. Добиться признания вины, каких-то компенсаций, разойтись с миром. Частично это исправит ситуацию, но коррупционные схемы не сломает. А Пол твердо намерен сломать систему. Как минимум в память о вас. Нужно помочь ему сделать это.Минуту я медлил с ответом, обдумывая его. Дело со шприцами оказалось не просто делом жизни для меня — оно фактически стоило мне жизни. Я понимал принцип работы программы защиты свидетелей — шансы на то, что умерший Майк Вайс воскреснет и вернется к своей работе в Хьюстоне равнялись нулю с минимальной погрешностью. И свести в итоге это дело к банальному, пусть и на крупную сумму, соглашению?– Я помогу. Но мне нужны мои книги и записи. Все, что осталось в моем доме — надеюсь, они сохранились?