6. (1/1)

Бледное, осунувшееся лицо Фэй с синяком, и тусклые, безжизненные глаза на этом лице?— наверное, это единственное, что Нолан запомнит отчетливей всего в тот день, когда его арестовали по обвинению в изнасиловании.Весь ад еще ждал его впереди?— экспертизы, очные ставки, бесконечные беседы с адвокатом и родителями, психологами и копами, но самое страшное уже случилось.В глазах Фэй он прочел свой приговор так явно, что можно было бы обойтись и без всего прочего. Без этого гребанного представления для публики. Впрочем, Фэй ведь делала все это вовсе не ради публики?— Нолан знал, что все, что разыграла эта чокнутая сука Чемберлен, предназначалось лишь для одного человека.Когда пальцы Брэдли медленно выскользнули из его ладони, он уже знал?— все кончено, ничто больше не имеет смысла.Дело в том, что он п о ч у в с т в о в а л, как Брэдли хочет отстраниться, как рвется все ее существо к Фэй, еще до того, как она отняла у него свою руку.Он почувствовал, как все катится к чертям собачьим?— навсегда, насовсем, для него.Помощник шерифа положил ему на плечо тяжелую руку, никто не собирался надевать на него наручники прямо здесь, но и любезностей ждать не стоило.—?Нет, не может быть… —?сдавленно проговорила совсем рядом Брэдли. —?Фэй, нет, не может быть, он не мог, он…Нолан не знал, что ответила Чемберлен?— его увели прочь, снаружи ждала полицейская машина,?— но так ли ему нужно было это знать? Все закончилось.Звезда снова упала в ладошку к Фэй.***Спустя три недели лицо Фэй такое же гладкое и безупречное, как всегда?— ни следа от синяка или ссадин, оставленных Ноланом.Жизнь прекрасна?— хотя и немного портят настроение бесконечные слушания в суде. Вина Холлоуэя доказана в полной мере, он и сам не отпирался, так что его родители зря рвут на себе волосы, пытаясь смягчить приговор. Никто не пожалеет этого ублюдка?— и осознание этого факта порой заставляет Фэй внезапно улыбнуться посреди разговора или удовлетворенно замурлыкать под нос любимую песенку в совершенно не подходящий момент.Дела Брэдли идут на лад?— она здорово убивалась из-за случившегося, винила себя (ах, милая, глупенькая Брэдли!) и все твердила, что она не должна была оказаться такой слепой, что не должна была увлечься этим парнем, что не должна была подпустить его к Фэй.—?Да брось, это не твоя вина,?— проговорила Фэй, когда они гуляли в парке вечером и Брэдли вновь принялась корить себя. —?Ты же знаешь, я вечно притягиваю к себе всякое дерьмо. Если бы не ты, я бы давно уже была бы закопана в какой-нибудь канаве за тем баром, где вечно торчат байкеры и прочие отбросы.—?Я никогда больше не позволю ничему плохому с тобой случиться, Фэй,?— твердо пообещала Брэдли, касаясь руки подруги. —?Только не из-за меня. Ты?— особенная, слышишь? И ты заслуживаешь самого лучшего.—?Самое лучшее у меня уже есть, Би,?— мягко улыбнулась Фэй в ответ на это и переплела свои пальцы с пальцами Брэдли. —?Ты. Большего мне и не нужно.Фэй подумала, что если бы поцеловала ее тогда, после этих слов?— Брэдли бы, наверное, не оттолкнула ее. Что-то в ней, в Брэдли, необъяснимо изменилось после Нолана. Это была не депрессия, она не была сломлена, нет. Она словно бы… Осознала? Поняла? Фэй не могла это объяснить, но она чувствовала. Их дружба изменилась?— прежде она была жадной, ревнивой, но только со стороны Фэй. Теперь, кажется, и в Брэдли затлел тот огонек, который мог превратиться в искру настоящего безумия.Но Фэй не поцеловала?— ни тогда, ни через неделю, ни через месяц.Прежде она думала, что хочет этого?— хочет завладеть Брэдли всецело, и ее душой, и ее телом, но все это оказалось не так уж и важно.Гораздо важнее было то, что Нолан Холлоуэй поплатился за то, что посягнул на чужое сокровище?— и все вокруг это поняли.Кроме Брэдли, конечно?— так казалось Фэй до того самого дня, когда ее звездочка воткнула ей в живот нож.***Фэй хотела сказать ?за что??, но вышло лишь ?бульк?, хотела спросить ?какого хрена, Брэдли??, но вышло лишь ?бульк-бульк-бульк??— это лопались на ее губах кровавые пузыри вместо слов, а Брэдли с пустым лицом поворачивала нож в ее ране. Безжалостно, с неожиданной силой.Конечно, все было и так ясно?— и за что, и какого хрена, но почему-то в тот самый момент Фэй отчаянно хотелось услышать объяснения Брэдли. Может быть, чтобы в последний раз услышать ее голос. Может быть, чтобы осознать, что она все это заслужила.Падать к ногам Брэдли было даже приятно?— медленно опускаться, окунаясь в алую пелену, кружиться в воображаемом танце с блаженным оцепенением и больше ничего не ждать, ни о чем не думать, ничего не бояться, ни во что не верить.Брэдли Мартин все с тем же безучастным лицом переступила труп своей подруги и вышла из кухни в гостиную, чтобы попросить мать вызвать полицию.Конечно, они с Ноланом не встретятся в колонии, да он выйдет гораздо раньше, чем она, но он ведь дождется?— он особенный.Не такой, как Фэй?— Фэй теперь мертвая, да Фэй никогда и не была той, кто по-настоящему заслуживал любви. Она так стремилась разрушить себя, что в конце концов преуспела?— не совсем той ценой, которую была готова заплатить, но кто спрашивал ее мнения?Настоящие индиго не играют по правилам, не следуют за звездами и не подчиняются жестокой судьбе. Они создают ее сами?— пусть даже и безумную, страшную, неопределенную.Брэдли Мартин в этом преуспела?— и сияла при этом так ярко, как никогда прежде.