Я знаю, что это ты (1/1)

Он снова у окна, из-под растрескавшихся деревянных рам которого тянет вечерняя прохлада, шевеля растрёпанные, упавшие на напряжённый лоб светлые волосы. Коллинз отвернулся, и из-за плеча не видно подставленного сквозняку лица, но Фарриер знает наверняка, что, хотя его светлые глаза прикрыты, тонкие выцветшие ресницы на рябых щеках беспокойно подрагивают, словно юный ?полуночник? снова бродит в бесприютном колючем небе пролива, пытаясь отыскать погибшего товарища. Боясь пошевелиться за своим импровизированным укрытием в виде изъеденной червями балки, подпирающей закопчённый потолок казармы, Стенли прослеживает взглядом крутой излом его фигуры на подоконнике. У него узкие плечи. Когда лейтенант Коллинз в одной рубашке, видно, что лётный китель с подкладными плечиками прибавляет ему военной стати не по годам, но стоит пилоту нетерпеливым движением сбросить вымокшую форму после очередного вылета, как его и без того мальчишески нескладное тело кажется ещё более юным, восприимчивым к любой даже самой незначительной травме. Упругие, совсем не жилистые предплечья, плотно схваченные голубой сорочкой, тонкие белые-белые запястья, с внутренней стороны которых змеятся сухожилия и вены — не верится, что позади лётная школа и академия в классе истребителей. А теперь ещё эта понурая пшеничная голова и заломленные пальцы. Фарриеру живо вспомнился смертоносный холодок зажатой в них ?Астры?. ?Неужели выстрелил бы?? — пронеслось в голове. — ?Ведь выстрелил бы, голова горячая, выстрелил, и дело с концом?. А у мальчишки так дрожали горячие непокорные руки, что он бы и в мозг не попал, прострелил бы себе подбородок и хлебал кровь до победного, как стрелок Билли из истребителей в том году. Вот только когда капрал Фрейзер, в попытке покончить с собой неудачно прострелил себе правую глазницу и катался по полу в предсмертной агонии, на его животный крик сбежались офицеры. Бедняге было уже не помочь, но тогда Фарриеру не пришлось возводить окровавленный курок во второй раз — это страшное обязательство взял на себя командующий флаинг-офицер Гренвилл. Он застрелил Билли, как недобитую собаку, случайно раненную на охоте, прямо в этом холле. Щелчок, мгновение на то, чтобы возвести деревенеющую руку, и тут же выстрел, чтобы не передумать. ?— Скажите, что разбился?.Всё, что смог выдавить из себя Гренвилл, развернувшись к стоящему в дверях лейтенанту, а когда он исчез за поворотом, Стенли грузно опустился в изголовье обездвиженного тела, которое всего несколько секунд назад принадлежало Билли Фрейзеру, и хотел было дотронуться до его спутанных, слипшихся от крови волос, но разбитые дрожью пальцы его замерли в воздухе…Тогда ему не пришлось возводить окровавленный курок во второй раз, но Томми…Томми. Он не погибнет от своей руки и его не добьют те, с кем он делит комнату, — он вообще не погибнет, потому что старший лейтенант Фарриер запретил ему умирать. Горечь сжала сердце в груди так, что стало тяжело дышать. Разве может он запретить? Мать Билли Фрейзера тоже запретила ему умирать, но разве это уберегло его от злополучной пули?— Ты не погибнешь, — зло процедил вполголоса Фарриер так, чтобы лётчик его не услышал. — Ты будешь жить в этом чёртовом мире ещё очень долго.С этими словами офицер бесшумно развернулся на каблуках сапог и, зачем-то нащупав в кармане пачку сигарет, двинулся в сторону крыла командования. — А, дружище! Моррисон подскочил на вертящемся стуле и, хлопая сонными глазами, принялся суетливо прибираться на рабочем столе. Лейтенант шагнул навстречу, вскинув крепкий подбородок. Взгляд его вызывающих глаз метнулся по стене позади майора, на которой висела увесистая карта восточного побережья. — Садись, я скажу Кэрролл, чтобы принесла виски, — умилился Тобиас, проворно распихивая бумаги по ящикам, и прибавил виновато: — Работа-с, будь она не ладна.— Я не пью в части, — бесстрастно отозвался Стенли, оставшись стоять.— Брось, старина, даже эта свинья Тэйлор, беззастенчиво распинающая меня за отсутствие дисциплины, гремит бутылками, когда за подполковником закрывается дверь. Здесь все свои.— Я не пью в части.Вкрадчиво повторил пилот. Моррисон непонимающе уставился на него из-за сложенных стопочкой бумаг, затем, оглядев его с ног до головы, отложил папки и, наклонившись к столу, сложил руки в замок.— Что случилось, Ли?Уголок рта Фортис дрогнул. Фарриер вскинул глаза к потолку, что-то обдумывая, а затем вдруг снял пилотку и опустился на предложенный стул — решительность уступила непрошенному волнению.— Я хочу, чтобы ты предоставил мне замену Билли, — негромким, неожиданно огрубелым голосом произнёс он. Майор удивлённо выкатил глаза, выпустив закушенную нижнюю губу. — Билли Фрейзеру? С чего бы? — Он замялся, задумчиво щупая гладко выбритый подбородок. — Ты ведь неплохо справляешься сам. — Ланфорд переводится в Красный Крест из-за ранения, — перебил его лётчик, сминая в кулаке пилотку. — А мне нужен напарник, чтобы патрулировать Кале. — Забирай Ригана, — моментально отозвался Тобби. — Он, конечно, любит лезть на рожон, но человек проверенный или… да брось, старина, я по глазам вижу, что ты пришёл не загадки загадывать! Сейчас будет тяжело переводить из звена в звено, даже сердобольный старикашка Шакпи на меня рычит, словно я позарился воровать яблоки из его глостерширского сада, но я постараюсь выполнить твою просьбу. Кого ты хочешь?— Лейтенанта Коллинза. На лице командира пролегла тень. — Это того самого? Томаса? — кисло поморщился он. — Мне сказали, мальчишка едва не пустил себе пулю в голову после первого вылета, а ты просишь его записать в истребители. Это даже не смешно, дружище. Не оригинально.— Мальчишка едва не пустил себе пулю в голову не потому, что струсил, — грозно сдвинув брови, возразил Стенли.— Струсил-не струсил, лейтенант Коллинз мог застрелиться, и этого достаточно.Капитан снова вернулся к документам, желая показать, что предмет разговора ему не интересен. Фарриер смерил его острым взыскательным взглядом исподлобья и навалился мощной грудью на стол.— Так не возьмёшь?— Не возьму, — упорствовал тот, буравя бесстрастным взглядом одно-единственное предложение на бумаге.— Тогда и я сменю командование, — отрезал офицер, поднимаясь.На его резкое движение Моррисон раздражённо взвился и всплеснул руками:— Да как я его возьму, сам подумай! Двадцать шесть лет, академию только окончил, а я его, бедового, на истребитель посажу! Цвет эскадрильи! Знаешь, как о нём отзывается сержант Харрис? А сержант Уиллоуби? ?Нервный ненадёжный мальчишка?, а ты предлагаешь ему прикрывать тебе спину!— Я ему доверяю.— Доверяешь! Доверяешь? Это ты мне потом скажешь, когда он решит получить снарядом по бензобаку над Кале, оставив тебя на милость гуннам*! Нет, не возьму, и не проси. Всё, баста!Глаза Фарриера сузились. Зло сунув смятую пилотку в просторный карман кителя, он сел обратно перед столом и, выудив из стопки чистый листок, быстро заработал карандашом. Нетерпеливо вытянувшись над столом, Тобиас заглянул лётчику за плечо и, увидев злосчастное ?прошу перевести меня?, выхватил у него из рук бумагу.— Не пытайся, я всё равно не подпишу! — рявкнул он, комкая заявление. — Я тебя не отпускаю, ты лучший среди звена, мне нужны такие люди!— ?Такие люди? нужны не только тебе, майор, — загремел в ответ пилот, стиснув челюсти. — Ты забываешься, Фортис!Раздосадовано ударив ладонями по столу, Фарриер вскочил на ноги и, одарив капитана гневным взглядом, твёрдо зашагал к выходу, но лишь только пальцы его обхватили гладкую ручку двери, Моррисон уступил:— Да подавись ты своим мальчишкой Коллинзом, — жалобно проблеял он, рухнув обратно в кресло и принявшись наскоро строчить заявление о переводе ?полуночника? в истребители. — На, держи ягнёночка, но только, если его бездарно забьют в первой же битве, я не стану сожалеть об этой смерти, а если по его вине погибнешь ты, я отдам его под трибунал, понял? Понял? Ох, и в ярмо ты лезешь, лейтенант, вот ведь дался тебе этот студентик!Набросав депешу, он проворно поднялся Стенли навстречу, но прежде чем вручить её, заглянул ему в невозмутимое загорелое лицо.— Под трибунал пойдёт, если разобьёшься, — напомнил он. — Распну его, порву, как тузик грелку, будь уверен. Жизнь сломаешь мальчишке. Влеплю ему срок, так что будешь в могиле вертеться и поруганную совесть попирать.— Вас понял, сэр, — коротко ответил офицер. ***— Что это?Коллинз недоумённо хлопает рыжеватыми ресницами, в который раз пробегая глазами по извещению, и его искреннее ребяческое какое-то удивление заставляет Фарриера невольно усмехнуться. Заметив эту тонкую ухмылку, недовольно пыхтящий в противоположном углу Шакпи сухо поджимает рот: потерять двоих за неделю — непозволительная роскошь, на которую его вынуждает идти руководство. — Приступайте к исполнению обязанностей лётчика-истребителя, лейтенант, — бормочет он, не пытаясь скрыть досады. — Теперь вы в звене Фортис под командованием майора Моррисона и капитана Гренвилла. Томми озирается вслед исчезнувшему в коридоре старшему лейтенанту и, словно боясь поверить радости повышения, нерешительно переступает порог кабинета Шакпи в последний раз. На повороте он нагнал Фарриера.— Это ты просил за меня? Я знаю, что это ты, — вступает он, забегая вперед и тем самым вынуждая офицера остановиться. — Только ты видел, что со мной случилось, что я сделал, а, между тем, меня всё равно переводят в действующие истребители, — лицо его вдруг приняло враждебное выражение. — Неужели я просил тебя об этом?Коллинз подаётся грудью на безмолвно глядящего на него лейтенанта и зло шипит:— Я не буду посмешищем, никогда! Ты не смеешь унижать меня своим жалостливым снисхождением, словно я младенец, которого опасно оставлять одного! Это было недопустимой ошибкой — моей ошибкой, но больше такого не повторится. Мне не нужно жалости! За мной не нужно приглядывать, я не щеголеватый трус и не белоручка королевских кровей, чтобы командование по одному щелчку пальцев решало мои трудности! Идёт война, так ведь? Так ты мне говорил, упрекая в ребячестве? Так вот я не ребёнок и в состоянии заслужить место в ?Фортис? самостоятельно, не смей унижать меня!У лётчика перехватывает дыхание, когда в следующий момент Фарриер звериным рывком вжимает его всем телом в стену, нависая над его пылающим юным лицом.— А теперь послушай меня, дружок, — глухо рычит Фортис, навалившись корпусом на пилота и стиснув откидные лацканы его кителя. — В звене разбился лётчик и майору Моррисону нужны люди, но ведь я тебя не держу. Твоё дело принять распоряжение командования или отклонить с просьбой остаться под своим прошлым руководством, так что не мели ерунды!Слова пилота действуют отрезвляюще. Тяжело дыша, Коллинз бросает пронзительный взгляд из-под дрожащих ресниц на высящегося над ним офицера, а затем снова отводит глаза, облизнув сухие губы, и Фарриер ловит себя на мысли, что не может не проследить за этим непроизвольным жестом. В глазах темнеет от внезапно острого осознания того, как сильно пряжка ремня бывшего ?полуночника? упирается ему в наливающееся свинцовой тяжестью бедро. Шумно выдохнув, он рывком отстраняется от юноши, легонько толкнув его в грудь. У Коллинза предательски горят щёки. Чёрт возьми, неужели почувствовал? — Я… Я пойду к майору Моррисону, — запинаясь, взволнованно лепечет он и срывается с места, крепко сжимая в обеих руках депешу. — Шельма! — одними губами шепчет ему вслед Фарриер, судорожно проводя ладонью по багровой шее.