Я никогда не оставлю тебя, слышишь? (1/1)

наконец-то, дорогие читатели, дождались твинцеста) по этому поводу я засунул его в отдельную часть. На сердце сразу потеплело при виде знакомого лица, тела… Том медленно обошел кровать и лег сзади брата, ласково обняв его и прижав к себе. Он уже закрыл глаза и приготовился заснуть, но близнец зашевелился. Билл медленно повернулся к брату и сонно открыл глаза. Пару секунд он медленно моргал, но, узнав родное лицо, тут же расплылся в улыбке, которая словно отражение озарила и лицо брата. Они смотрели друг на друга и в глазах снова налились слезы счастья. Том прикрыл глаза, чтобы сморгнуть навязчивые капли, в то время как Билл, воспользовавшись моментом, нежно коснулся губ брата. Он целовал его сухие теплые губы и с каждым прикосновением хотел целовать еще. Он взял лицо брата в свои руки и целовал, целовал его… Сильные, чуть вспотевшие от уже нахлынувшего волной возбуждения, ладони Тома гуляли по телу близнеца, не оставляя ни сантиметра без прикосновения. Поцелуи становились глубже, импульсивнее, тела накалялись, словно железо в печке. Обоим хотелось одного— чувствовать тело брата, чувствовать полностью, до последней ничтожной клетки. Они резко и синхронно снимали, а скорее даже сдирали одежду с друг друга, как будто они были натренированными героями порнофильмов. Том хотел было взять инициативу в свои руки, но брат, резко нажав на живот, уложил его обратно, а сам начал прокладывать вереницу горячих поцелуев от шеи к паху, не упуская ничего. Билл обводил языком сосок брата, чуть щекоча его, отчего вызвал хриплый стон. Рука Тома зарылась в волосах Билла и настойчиво давила вниз, умоляя спуститься ниже. Билл улыбнулся и провел языком по паху. Он едва касаясь проводил кончиками пальцев по накачанному телу, вызывая хриплые стоны и еще большее напряжение и затмевающее разум возбуждение. Он выдохнул и медленно стянул боксеры с брата. Братья встретились взглядом, и лицо обоих осветила легкая улыбка.

Билл полностью заглотил член брата, так, что головка терлась о горло, что возбуждало еще больше. Каулитц медленно вынимал и снова резко заглатывал твердый как камень член. Он щекотал головку ногтем, отчего из горла брата вырывался утробный дрожащий стон. Он обводил языком весь член, постепенно заглатывая его, что заставляло брата извиваться и крепко держать его за голову. Он смаковал губами весь жар, исходящий от органа…

-Хватит, Бииииииилл!.. –Том выгнулся, держа одной рукой брата за волосы. –Дааа, да, черт подери!.. – дыхание сбилось, Том резко отодвинулся, не давая брату закончить свое дело.

-Том? В чем дело?-Ложись. На бок. Ложись немедленно! – гитарист просто обезумел от возбуждения и похоти. Брат усмехнулся и послушно лег на бок, подняв одну ногу. Том прилег сзади него, и начал горячо целовать его плечи, шею..-ДАААААААААААА?А!!— Том неожиданно вошел в Билла, и тут же возбуждение вспыхнуло с новой силой, он крепко обхватил его член и, мастурбируя брату, неистово начал двигаться в нем с каждой фрикцией крича громче и протяжнее. Кричал бы он так в обычной жизни— сорвал бы голос. Но любовь, ощущения, эмоции, которые дарил брат были настолько фантастичны, что никакие возможности человеческих связок не шли в расчет. Все мускулы тела напряглись, чувствуя приближающийся оргазм, связки были напряжены так, что вместо стонов с губ слетал только хрип, сердцебиение участилось, дышать стало тяжело… Движения Тома в брате стали длиннее, резче. Билл стонал, извивался под братом, шептал ему слова любви, кусал губы до крови, сжимал руками простыни…-Том, Том, я люблю тебя, я так люблю тебя, Тоооом!! – последние слова сопровождались бурным семяизвержением, и беспорядочными стонами обоих. Сперма Тома выстрелила в брата, словно залп фейерверка. Вместе с ней из глаз брызнули слезы, и Том повалился на кровать, хрипло и тяжело дыша. Тело намокло, на висках бешено пульсировали жилки, губы дрожали, руки Билла едва касаясь скользили по телу брата… Том повернулся на бок и прижал к себе близнеца, уткнувшись головой ему в плечо и горячо зашептал на ухо:-Я люблю тебя, люблю, слышишь?.. Ты только мой, только для меня, я никому не отдам тебя, я всегда буду рядом, помни, что бы ни случилось, я всегда буду рядом…За стеной раздавались неистовые предоргазменные вопли, Марта лежала на кровати и с болью смотрела в глаза Тео, теперь самого близкого ей человека на свете. С ее больших серо-голубых глаз муссоном лились едва теплые большие слезы. Лицо исказилось в уродской гримасе, губы, руки и подбородок дрожали, ей тоже хотелось кричать, стонать, извиваться… От боли. Она всегда , всегда желала счастья Тому, но глубоко внутри нее елейный бархатный голосок заманчиво шептал ей, что на самом деле она не хочет, чтобы Том встретился со своим близнецом, ибо это будет означать конец. Конец всей ее новой, только начавшейся жизни… Странно, сейчас она видела спасение только в этом странном парне, который со спокойной жалостью смотрел ей в глаза и, едва касаясь, гладил ее по руке. Марта и подумать не могла, что найдет общий язык с Тео, который ?себе на уме?. Он почти всегда был один, увидеть его за столом можно было чрезвычайно редко, он любил гулять в одиночестве, иногда уходя на несколько дней. Когда Марта впервые оказалась в этом доме, Тео как раз был в очередном загуле. Но, что странно, он пришел домой спустя день и в его руках был пакет с конфетами, которые в детстве ей покупал отец. Тео протянул Марте пакет со смущенной улыбкой и ни к чему не обязывающим ?Я подумал, что тебе могут они понравиться?. В ту ночь Марта плакала и жевала столь любимый кусочек детства с широкой улыбкой. Она твердо решила тогда, что постарается узнать этого Тео получше, но всякий раз, когда она решалась его не оказывалось дома, либо он уходил от лишних, так не нужных ему разговоров. И вот сейчас, когда казалось бы все оставили ее, Тео снова оказался рядом, снова впитывал в себя всю боль в ответ даря обволакивающее сонное спокойствие. Он почти ничего не говорил, только крепко сжимал ее ладони, когда она спала, и нарочито строго упрашивал ее поесть. Всего несколько дней прошло, но девочка не могла уже и жизни представить без слегка обеспокоенного взгляда Тео.

— Пожалуйста, я умоляю тебя, Марта, все хорошо, прекрати, хватит… — почти скороговоркой говорил Тео, убирая волосы со вспотевшего лица. – Давай— давай, тише… Вот так.. – Он поднес к губам девочки чашку с водой и та припала к ней с животной жадностью. – Все будет хорошо, не стоит… — Марта, успокоившись, посмотрела на парня и потянулась пальцами к большому блокноту и карандашу. Тео, тут же разъяснив, чего она хочет, подал ей карандаш и листок. В благодарность его одарили дрожащей улыбкой.

?Мне тяжело, дальше будет только хуже, Тео, я чувствую это.?

— Нет, ты справишься, ты же столько всего уже преодолела. Я помогу тебе.?А Том??

-А что Том?.. Ты сама все знаешь. – Тео нахмурился: разговоры о Томе и Билле сейчас не самая лучшая тема.?Значит, у меня есть только ты?Сердце парня болезненно сжалось при виде этой кривой строчки. Его глаза наполнились слезами, но он заставил собраться себя и даже улыбнуться больной. С каждым днем во взгляде Марты он видел все больше привязанности к нему, все больше благодарности… С каждым днем ей вроде бы становилось лучше, но внутри себя она как будто была на грани компульсива, как анорексичка, которая в бреду сметает все запасы еды на месяц. Он чувствовал ее всю, всю ее боль, это было так странно… Тео взял у Марты блокнот и написал: ?И я н и к о г д а не оставлю тебя.?Марта, прочитав эти строки, безмятежно улыбнулась, поудобнее улеглась на кровати, и закрыла глаза, проваливаясь в безмятежный сон…