Глава 2. Двадцатое июля. Один, пять, три, два. (1/1)
Ким Хичоль.Хичоль бросил усталый взгляд на часы: один, пять, три, два. В последнее время информация по поводу времени воспринималась у него только в таком виде. Не тридцать две минуты четвертого, не без двадцати восьми четыре, не пятнадцать тридцать два. Только цифрами. Такая вот он странная личность... К слову о его личности.Ким Хичоль – бармен в почти обычном ночном клубе. Не особо талантлив в своем деле, не особо его любит... Просто обстоятельства сложились так, что на данный момент эта работа – лучший для него вариант. Бар этот находился не в центре Сеула, а где-то на окраине. Так было бы безопасней для людей, которые этот бар посещают. Что в них было необычного? Да вроде ничего особенного. Очень разный контингент: от юнцов до вполне солидных мужчин. Правда, был за каждым посетителем свой грешок. Они были геями. Ну, или, в крайнем случае, – бисексуалами. Собственно, Хи только из-за формата клуба пошел туда работать: там его никто не осуждал за любовь к своему полу, никто не строил догадки, почему этот парень постоянно пользуется косметикой, тщательно ухаживает за кожей, ногтями и волосами. Все в этом клубе воспринимали это, как данное. У Хинима, как называли бармена там, был даже свой фан-клуб из парней, которые тащились по женоподобным мальчикам. А вот своего бойфренда на данный момент у него не было. Года два назад он бросил своего парня, которого хоть и любил, но со спокойной душой отпустить в Китай не мог. Его бывший именно оттуда, он хотел начать там организовывать бизнес и через несколько лет вернуться к Хичолю в Корею. Однако эгоистичная и самовлюбленная душонка Хинима не позволила сохранить внутри себя любовь к «сволочи, которая не пожелала остаться» с ним.
А находить себе нового парня Хи не хотел. То ли он подсознательно все еще питал чувства к этому китайцу, то ли просто ленился, но эти два года он был один. Кстати, тот фан-клуб из ночного бара Хинима просто напросто боялся подходить к предмету своего вожделения. Все знали буйный нрав этого симпатичного парня. Если Хи не понравится человек – он может просто ни за что (как он это мысленно, а порой и вслух аргументировал: «ты некрасив, некрасивые люди не должны жить на этой планете) врезать ему или избить. Ему неважно было ничье мнение. Его девиз (хоть Хичоль в этом и не признавался) – эгоцентризм, эгоцентризм и еще раз эгоцентризм. Только любимый я.
Поэтому в раннем возрасте парень съехал от родителей: постоянные конфликты мешали существовать обеим сторонам. И сейчас, как уже было сказано ранее, Хи был в этом мире почти один. Его царское, точнее, «принцесское»одиночество скрашивал студент государственного сеульского вуза – Чо Кюхен. Прямо сейчас скрашивал.
Он медленно, почти вяло снимал с хена одежду, касаясь холодными пальцами шеи, торса,иногда губ, на что Хи только морщился. Он расслабленно стоял, оперевшись о стену в его квартире и, возбуждая младшего, терся ногой об его член.
- Какая же удобная эта твоя бисексуальность, - ухмыльнулся Хичоль, ладонью вдавливая Кюхена вниз. Тот сощурил глаза, больно сжал рукой плечо старшего, но все-таки покорно опустился на колени. Длинными пальцами он быстро расстегнул ширинку и ремень. Джинсы с трусами мягко опустились вниз, Кю хотел уже припасть губами к возбудившейся плоти Хи, но тот как-то резко дернул его за волосы вверх.- Йа! – Кюхен возмущенно вскинул глаза на хена. Тот же уставился куда-то в район окна. Его палец взметнулся вверх.- Светло, - констатировал он, - шторы бы задернуть.Кюхен усмехнулся, встал с колен и зашторил окно.- Так пойдет? – Хи кивнул. Младший вернулся на свое место, но Хичоль снова остановил его рукой.- Нет, все равно светло. А твоя рожа мне уже до безумия надоела... – Хи ладонью отодвинул от себя голову младшего, натянул джинсы и надел футболку обратно. Полуобнаженный Кю озадаченно проводил взглядом уходящего в ванну друга.
Если его, конечно, можно было так назвать...***Чо Кюхен.По сути, этот парень сейчас – лучший друг Хичоля. Но дружба эта была так сильно натянута за уши, что дружбой ее называл только сам Хиним. Им было просто удобно вместе. Родственные души эгоистов, самовлюбленных болванов нашлись и всячески тянулись друг к другу. Кюхену, конечно, до его, так называемого, друга было далековато в «эгопоклонении», но явные задатки имелись.
Если говорить об истории их знакомства, то этому пришлось бы посвятить много времени. Слишком много неприятностей они пережили вместе. Придется остановиться только на основных событиях.Познакомились они как раз на работе Хичоля. Тот знал поименно всех более менее симпатичных парней, которые заходили сюда, а Кюхен – тогда еще совсем зеленый, с высыпаниями на лице, растрепанными волосами и сумасшедшими от странных видов в клубе глазами – был для него новым лицом. Самому Кю при первом посещении этого гей-клуба было страшно неудобно, но он всячески пытался показать знатока своего дела и старался держаться уверенно и достойно. Но, видимо, получалось не очень хорошо, так как все бросали на парня косые взгляды, полные любопытства, усмешки и даже где-то презрения. Этот эпизод из своей цепкой на мелочи, к сожалению, памяти Кю пытался выкинуть множество раз, но постоянно лица этих разодетых непонятно как мужиков-геев с играющей ухмылкой на губах появлялись перед его лицом. И тогда у парня вставал резонный вопрос. Зачем он вообще сунулся в этот клуб? На самом деле, ему просто хотелось попробовать по жизни все. Он был математическим гением, но учеба ему была скучна. Он порой погружался в игры, но они все были для дураков и идиотов и проходились в два счета. Поэтому ради развлечения Чо увлекался какое-то время табаком разного происхождения (от самого дешевого до дорогого и качественного) и совсем недолго – травкой. Но ни то, ни другое как следует не вставляло. Парень ожидал гораздо больших эмоций и реакции организма от приема внутрь этой гадости. Алкоголем он не увлекался, но когда хотелось выпить и напиться – себя не держал в руках и следовал порыву. Надо сказать, порывы эти были довольно часто. Раз, а то и два-три в месяц. Но и алкоголь своего дела не делал. У Кюхена что-то было не так с сознанием. Две бутылки соджу для Кю были как вода, голова оставалась ясной. Поэтому парень был в постоянном поиске чего поострее.
Однажды он наткнулся на репортаж в новостях о европейских гей-парадах, о том, как это античеловечно, противно и прочее. В голове Кю мелькнула мысль, что с парнем было бы интересно попробовать. С девушкой секс у него был несколько раз. Хороший, впечатлил, парень даже не отказался бы повторить, но тут, когда есть что-то запретное, такое, что хочется попробовать, желание переспать с девушкой отошло на задний план. Именно в тот вечер Кюхен утвердился в своей ориентации после просмотра гейского порно – он бисексуал до костей и мозга. И в эту же ночь он и пошел в клуб Хичоля. Его родителям же было совершенно безразлично, чем занимался их сын. Они вели свои дела в Национальной академии искусств и жизнью Кюхена интересовались лишь тогда, когда он что-то натворит.Возможно, это стало причиной любви к запрещенным вещам ранее примерного, а теперь бесшабашного сына семейства Чо.
А сейчас вот, много лет спустя, когда Кюхен уже научился практикам геев в сексе, он служил игрушкой для ублажения желания Хичоля. Они не друзья и не любовники, нет. Просто так сложились обстоятельства, что им удобно вместе...Парень, услышав шум душа, сам поспешно оделся. Оставаться в этой квартире он больше не хотел. За шесть лет знакомства Хи и его дом ему надоел. А в последние два года – так это вообще безумие какое-то было. Постоянные вылазки в бар старшего с целью утопить себя в водке или коньяке, чтобы забыть китайца, наскучили Кю. Он хотел чего-то другого... А вот чего – и сам понять не мог. Но месяц назад ему подвернулось новое знакомство. Это был парень с его потока в университете. Ким Кибом. Именно он внес перчинку в жизнь Кюхена. Такую перчинку, которая бы точно «вставила», как выражался сам Кю.Парень глазами нашел на журнальном столике планшетник старшего, быстро набрал там послание, зная, что он обязательно прочитает его, и был таков. Теперь о присутствии другого человека в квартире напоминала лишь прозрачная смазка на ламинате возле стены...***Ким Риан.
Она быстрыми шагами разделывалась с расстоянием до ближайшего автовокзала. На поезде было бы, конечно быстрее, но денег у нее было не так много, надо экономить.
Ее несоразмерно большие ступни ног уверенно наступали на каблук, джинсы обтягивали узкие бедра. Пайетки на блузке, сквозь которую можно было увидеть, что девушка совсем плоская, блестели на дневном солнце.Собственно, что все «она» да «она», «девушка» да «девушка»... Пора бы и раскрыть тайну этой особы. Сейчас сбежал из дома не кто иной, как Ким Реук, представитель сильной половины человечества. Риан – выдуманное имя, которое было дано ему матерью еще при рождении. То есть, у парня было два имени: Риан и Реук.
Его мать всегда хотела дочь, поэтому, когда родился мальчик, она сначала хотела утопить его (тихое мирное желание тихой мирной сумасшедшей мамочки), но ей в голову пришла до безумия гениальная мысль. Пусть мальчик станет хотя бы для нее девочкой. И с тех пор женщина постоянно покупала Реуку девчачьи вещи: розовые платья, красивые туфельки, милые кофточки и юбочки. И вдалбливала ему, что он – девочка. До восьми лет проблем не возникало: Вукки спокойно существовал в своем женском образе, никто даже не сомневался, что перед ними – девочка. Мать же всячески оберегала парня от той правды, которая крылась в нем: запрещала смотреть телевизор, читать (точнее, все книги проходили проверку, прежде чем попадать к сыну-дочери), много общаться со сверстниками... Но даже это не помогло. В восемь лет Реук узнал, что девочки немного отличаются от него. Нервный срыв, весь тот немногий контакт с друзьями, который был у Вукки, подорвался, ребенок перестал вообще общаться с кем-либо... Тогда-то мать и опомнилась. Она затаскала свою псевдо-дочь по психотерапевтам в надежде, что они вылечат ее Риан, но это еще больше усугубило положение. Так продолжалось ровно три года.
Ровно три года Реук молчал. Он не выходил на улицу, а как только мама пыталась его вытащить погулять, начинались истерики до судорог в ногах. Он просто не мог заставить себя выйти туда.Здоровье мальчика сильно испортилось: он начал часто простужаться, упало зрение, он рос слабым, неспособным к физическим нагрузкам, ребенком. А когда ему исполнилось одиннадцать (именно в день рождения) Вукки с улыбкой на лице вышел из своей комнаты, подошел к матери и просто сказал:- Мама хотела, чтобы я был девочкой, значит, я буду девочкой. Ким Риан, - и протянул ладонь, как при знакомстве, своей дурной матери. Как-никак, ребенок всегда будет любить свою маму и по возможности исполнять ее желания. Вот и Вукки постарался исполнить. Теперь он говорил и думал о себе только в женском роде, красиво одевался и вообще качественно исполнял роль девушки. Поначалу мама была рада. Правда, теперь она надеялась, что к подростковому возрасту это все пройдет. Но года шли, а Реук все никак не мог вылезти из женской одежды. Парики стали неотъемлемой частью его гардероба, а косметики у него теперь было куда больше, чем у самой матери-стилиста.
Но старшая родственница терпела до последнего. Срыв у нее произошел тогда, когда двадцатидвухлетняя «дочь» привела домой парня. Несчастный не догадывался об истинном поле своей возлюбленной, именно поэтому мать, не объясняя своего гнева, чуть ли не пинками выгнала паренька из квартиры.С этих пор и пошли самые тяжелые времена в жизни Реука. Его постоянно контролировали, не выпускали из дома, держали под постоянным надзором. По сути, ситуация многолетней давности повторилась, только в точности до наоборот: теперь Реук хотел быть девушкой, а мать – нет. Но было уже поздно. Мать сетовала, что ей не хватило поддержки покойного мужа, чтобы достойно воспитать ребенка, но даже этот «ребенок» понимал, что дело в неустойчивой психике его драгоценной мамочки. Конфликты продолжались два года. Почти непрерывно. Вплоть до этого дня, до двадцатого июля, когда Реук решил сбежать из дома.
прим. автора: таких глав с биографиями еще будет несколько, сюжет в них толком развиваться не будет, надеюсь, вы потерпите :з