Глава 2. Муки совести (1/1)

По возвращении Петя не мог найти себе места, этот ненавистный человек не шел у него из головы. Яков Вилимович молчал?— стало быть, они не встречались. Но это вовсе не означало, что Петя так просто успокоится, так просто избавиться от всепоглощающего чувства вины, ведь дело вовсе не в том, кто должен узнать о разговоре, а кто?— не должен, влетит ли ему наказание, или?— не влетит. Дело то было куда страшнее всякой розги! Если Яков Вилимович узнает, что Петя солгал ему, Петя навсегда обесчестится в его глазах. Навсегда потеряет его доверие. Вот что не давало ему заснуть! Тревожные мысли роились, как назойливые мухи, в его распирающей болью голове. Несколько раз, урывками хватая сон, Петя просыпался в холодном поту, и не в силах более утаивать сей грех, вскакивал с постели. Он был готов выложить Якову Вилимовичу всю правду, однако тут же останавливал себя. ?Их сиятельству может быть некогда,?— думал мальчик,?— ан я явлюсь, распрекрасный! Быть может, они в лаборатории заняты важными делами? Или?— того проще! —?отдыхают в своих покоях?? Тогда Петя решил, что должен признаться сегодняшним же утром. Да! что он, трус какой? Он не побоится и все как есть выложит, пока не слишком поздно. Однако из потаенных уголков сознания словно сам дьявол нашептывал: молчи, не стоит расстраивать Якова Вилимовича. Ведь незнакомец отозвался о нем не самым лучшим образом, будет ли красиво Пете повторять его слова? …Под утро, когда первые солнечные лучи робко озарили комнату полосами желтого света, Пете удалось прикемарить. Правда, во снах он, ровно как и наяву, не мог справиться со своим беспокойством. В первый раз мальчику приснилось, словно он рассказал все Якову Вилимовичу, да тот его и слушать не стал?— велел уйти прочь; во второй раз?— встречался с незнакомцем, который зачем-то явился в его комнату на черном коне. А третий сон не был похож ни на один из тех, кои Петя видел когда-либо раньше… Яков Вилимович пригласил его отужинать вместе. Стол ломился от разнообразных вкусностей?— зело лакомых и ароматных. Обилие запахов соперничало с плохим аппетитом мальчика. Есть ему совсем не хотелось: ни то от волнения, ни то от болезни. Как будто Петя чувствовал свой недуг через сон. Охота, что ли, трапезничать с тошнотою? Однако отказывать их сиятельству?— неучтиво. Перед Петей лежал сочный, лоснящийся от отблесков свечей поросенок в сметане. Получив свою порцию и только было надкусив краюшку ржаного хлеба, он почувствовал, как всю полость рта окутывает солоноватая, отдающая железом, жидкость. На Петю не обращали никакого внимания, поэтому он воспользовался случаем и аккуратно сплюнул в салфетку. Шелковую ткань пропитали темно-алые пятна, на фоне белизны которой выглядели устрашающе. Там же осталась и пара зубов… Пробудившись от мерзкого сна, Петя сначала ощупал зубы языком, а затем (в целях успокоения, конечно же)?— еще и пальцем по ним провел. Убедившись, что зубы по-прежнему на месте, и даже не спешат покинуть свой уютный альвеолярный чертог, мальчик подумал, что больше не выдержит подобных сновидений. К тому же, уже рассвело: пора приниматься за дела. Да только стоило Пете поднялся с постели, как желудок атаковала тошнотворная колика. Что-то странное. Как будто чем-то отравился. Но что такого он мог съесть? Борщ с каймаком был свежим, солеными огурцами люди не травятся, разве что редька могла оказаться давнишней? Действительно. Как вспомнит о ней?— фу! —?кружочками нарезанной, дрожь пробирает… Ладно, пустяки это все! Сейчас позавтракает и все пройдет. Не зря же говорят: аппетит приходит во время еды. Отворив окно и впустив в комнату свежие порывы весеннего утра, Петя тут же поморщился от яркого света?— голова разболелась не на шутку, да еще и в глазах зарябило от суеты внизу. На Сухаревке* кишел воскресный торг. Народу?— не счесть сколько! Пете казалось, что если не весь город собрался у подножия башни, то вся Россия точно. Перебивая друг друга, мельтеша сотнями голов, народ наведывался и из близлежащих городов. Толкотня, теснота, шум, возгласы крикливых торговцев, ругательства, споры. Однажды Петя видал, как один знатный купец торговался с зеленщиком?— столько было крику… ?Надобно выкроить минутку,?— думал Петя, одеваясь,?— сходить, полюбоваться на товар свежий. Повезет ли шарлатанку встретить, что гистории про измышленное волшебство болтает?? Любил Петя слушать ее рассказы и сопоставлять с собственным опытом знания волшебства?— волшебства настоящего. Оставив полную людей площадь, Петя наспех проделал привычные утренние процедуры и спустился по винтовой лестнице в столовую. Там его уже ждали Яков Вилимович во главе стола и Марго?— по правую руку от него. Подобравшись, выпрямив спину, докрасна натерев щеки, чтобы скрыть болезненность, Петя вошел в залу. У Якова Вилимовича?глаз острый?— заметит на раз-два-три, что он, ученик его непутевый, где-то подхватил заразу. Греха ж затем не оберешься —стыдно! —?Проснулся,?— поприветствовала Петю Марго. —?Доброе утро, ваше сиятельство,?— прохрипел он, поклонившись. —?Ты в добром здравии? —?спросил Брюс, окинув мальчика оценивающим взглядом. —?Как будто осунулся, побледнел. А с голосом что? —?Водку пил! —?выпалила Марго. —?Говорила вам, папенька, надежд на него мало! Он мне уж и без того все уши прожужжал про водку свою треклятую! Ума-то нет?— одна извилинка осталась, да и та работает некрепко… Петя не ответил?— посчитал неправильным выяснять отношения при Брюсе. —?Наново он, папенька, почивать лег в час поздний,?— продолжала назло Марго. —?Сама слышала: возился. —?Полно тебе, дочка,?— осек ее Яков Вилимович. —?Так оно, аль нет, но теперь уж нечего верещать. А тебе, Петя, следует быть честным: коли нездоровится, признайся. Чем казниться, лучше облегчить положение, не правда ли? Петя встрепенулся, сказал оправдательно: —?Нет-нет, ваше сиятельство! Христом Богом клянусь! —?Не стыдно ль? —?вставила Марго. —?…Господь свидетель: не брал в рот ни глотка! —?раболепно изъяснялся Петя, воздевая руки к потолку. —?Кара это, грех страшный?— Господом клясться и лгать тотчас жа! Уж беде б случиться, ежели так лгал б я! На кресте-то на святом клясться можно ж разве?.. —?Верю?— водки не пил,?— заключил Яков Вилимович. Очевидно, пламенные признания и клятвы вразумили его. —?Присоединяйся к трапезе. Сегодня дел немало. —?Сызнова артикулы по иностранным законам, папенька? —?спросила Марго. —?Никак Адам Адамович изволят пожаловать? Дела гражданские столь утомительны… Что на ее многозначительный вздох ответил Брюс, Петя не услышал. Сегодня он был непривычно погружен в себя?— день однозначно не задался. А ведь всегда даже с большим участием, чем Марго, вступался в беседы. Но на то были причины… Лицо Пети почти что обмелело полностью: на блюде прямо перед ним, как ни в чем не бывало, покоился поросенок в сметане. Вот и пришел аппетит во время еды! Да что же это делается? Петя стиснул зубы?— как бы не отвалились. Кляп его знает, вдруг сон был вещим? Петю так и затрясло, как он почувствовал во рту что-то знакомо солоноватое… Улучив момент, пока отец с дочерью беседовали о продуктивно движущихся делах в лаборатории и не смотрели в сторону Пети, он сплюнул в салфетку. Слава богу?ни крови, ни зубов, только… …одинаково настороженные взгляды Якова Вилимовича и Марго. —?Ты что делаешь? —?нарушила воцарившуюся тишину последняя. —?Умом тронулся никак, папенька! Нет, ну вы токмо поглядите на этого ненормального! —?Петя, с тобой все в порядке? —?Извините, ваше сиятельство,?— сказал Петя, комкая в руках салфетку,?— показалось подобно как зуб выскочил, ан нет?— на месте… —?У тебя с зубами проблемы? Не знал. —?Да шатается один?— пустяк. —?Черви зубные уж завелись! —?воскликнула Марго. —?Что делать теперь ему, папенька? Железом калить? воском прижигать? Знаю! знаю! Мы ему в зубик пиявок посадим! Или?— знайте что еще можно! —?можно пересадить в рот кому другому зуб его поганый, потом?— обратно вставить. Аль государю Петру Алексеичу о тебе папенька доложит?— в коллекцию к себе твой зубик заберет; однако попервоначалу выдернет большущими клещами! Да так его величество выдернет, что от тебя, Петруша, токмо мокрое место-то и останется… —?Душа моя,?— улыбнулся ей Яков Вилимович,?— полноте болтать. Нужен Петру Алексеичу наш Петя со своими зубами? Надо будет, сами удалим. —?Благодарю, ваше сиятельство,?— ответил Петя, не готовый ни к железу, ни к воску, ни к пиявкам, и уж тем более?— к железной хватке Петра Алексеевича! Петя все еще тянул с признанием. Все никак не представлялось возможности: то одно, то другое?— поди, попробуй втисни слово! И так Петю это встревожило, так отяготило, что все-то из рук у него валилось: за какое бы дело не взялся, все неладно выходило. Да и как подступиться? как начать? Он все какие-то слова выдумывал, выразительные тирады в голове строил, да все в пустую оказалось?— подобающая речь настырно не клеилась… Так еще и ко всем вышеупомянутым терзаниям, желудок не успокаивался: бурлил со страшной силою; тошнота и головная боль усилились; а кашель, саднящий горло, стал давить еще чаще, чем утром. —?Ты не простудился? —?не отрываясь от работы, заметил-таки Яков Вилимович. Тон его был весьма равнодушным, поэтому Пете ничего не оставалось, как вторить учителю такой же непринужденной манерой. —?Нет, ваше сиятельство, это я так… —?Отдохни денек-другой да сил наберись, прежде чем за работу браться. Я ж тебя обок себя не неволю. Ступай к себе. —?Я в полном порядке! Петя только учился, и если он уйдет сейчас бесцельно валяться в постели, то ничему никогда не научится! А как же сила воли? как же выносливость и настоящая мужская закалка? У Пети всегда организм был крепким; вскоре болезнь пройдет сама собой, так что же теперь из-за эдаких-то пустяков лишаться бесценных уроков их сиятельства? Тем более сейчас уроки важны, как никогда! Прилежное начало закладывает крепкий фундамент, который в дальнейшем определит качество построенного дома знаний. Уйдет?— утеряет неотъемлемую часть основы. Часть своего светлого будущего. Сейчас большее из того, что Петя мог, это?— наблюдать, впитывать и запоминать. Пока он справлялся с возложенными на себя обязанностями отлично. Практиковаться Брюс разрешал не всегда, ответственное это дело. Что ж, торопиться в столь ответственном деле действительно не стоит… …Приблизительно в полдень уверенность Пети поглотила своим неотступным напором тошнота. Так что вскоре мальчик отдал ей все свое внимание, забывая и наблюдать, и впитывать и запоминать… И все старания выглядеть хорошо накрылись медным тазом, когда его вырвало. Самое страшное, чего он остерегался все утро,?— при учителе. Не в силах прийти в себя от случившегося ?сраму?, Петя не мог выдавить из себя и словечка. Он и не увидел, как Яков Вилимович оказался рядом, а Марго с глубоким отвращением на лице отскочила в сторону, проверяя платье: не испачкалось ли? Зря она стояла рядом и поддразнивала Петю, теперь будет знать… Как издали, он услышал голос Брюса: —?…Петя, что с тобой такое?.. —?Фу! —?воскликнула Марго. —?Еще и божится, что водки не пил, врун! Ух, управы на тебя нет!.. —?Что с тобой? —?повторил Брюс, встряхивая онемевшего Петю за плечо. —?Ты язык проглотил?! —?П-простите… —?Петя снова зажал рот рукой: новая волна была на подходе. —?Нет, не сюда! Марго, накажи, чтобы здесь все привели в порядок! Но покинуть лабораторию они так и не успели… Петя не смотрел в глаза Брюсу?— стыдно. Он так надеялся, что выдержит, что хворь эта?— так, ерунда. Подумаешь, мол, отравился! На самом же деле болезнь оказалась куда серьезнее, чем Петя полагал. Продолжаясь мучительным ознобом, жаром и тошнотою, болезнь буквально подчинила к себе каждую страдающую клеточку его организма. ?Как так? —?думал Петя в отчаянии. —?Зачем не сдержался?? —?И стоило ль оно того, а, Петя? —?Ваше сиятельство, да не пил я водки! поверьте?— не пил! Яков Вилимович присел напротив Пети. Очевидно, чтобы не выглядеть взыскательно, погладил его по плечу, поправил одеяло. —?Ты не находишь се странным? —?сказал. —?Ни вчерашнего дня, ни позавчерашнего, а именно после бала тебе становится дурно… Петя шмыгнул носом. —?Но я… Яков Вилимович только было поднял руку, чтобы ощупать лоб мальчика, как тот инстинктивно увернулся в ожидании удара. —?Да ты что ж, дерганный, что ль? —?опешил Брюс. —?Аль я бил тебя хоть раз? —?Простите… я… —?Ничего. Жар вроде бы спадает. —?Я выздоровею! —?бодро воскликнул Петя. —?Завтра же на ноги подымусь! Только дохтура не созывайте, ваше сиятельство! От оного ж разве какой прок? Яков Вилимович едва сдержал смех. —?А я тебе чем не дохтур? Вон сколько по моей милости трав да зелий, бедняжка, выпил! —?Слава Богу,?— сказал Петя, перекрестившись. —?Вы-то толк знаете. Один ведь?дохтур?— позовите! —?скажет в баню идти, второй?— чеснок будет совать, а третий… —?…водкой лечить. Снова потупив глаза, Петя плотнее укутался в одеяло, словно закрываясь от назидательного взгляда Якова Вилимовича. Ну еще?— от сковавшей болезненной дрожи. У Брюса, конечно, и в мыслях не было смущать мальчика, он-то давно понял: дело тут далеко не в водке. Да и не такой его Петя?— врать не станет. А ежели пообещал наказ строгий исполнить?— исполнит. Яков Вилимович разве что за проклятущий мор смертельный опасался. Некоторые симптомы уж подозрительно схожими оказались: тошнота, рвота, жар, озноб, резкая слабость, головная боль, головокружение, рассеянность, бессонница… Однако последнее поветрие чумы было давным-давно. К тому же Яков Вилимович осмотрел мальчика, что называется, на совесть: воспаленных лимфоузлов, абсцессов, язв и ?бубонов? не обнаружил… Это что-то другое. Но что? —?Прошу простить за очередной вопрос,?— тихо сказал Петя,?— но скажите на милость, ваше сиятельство: вы сердитесь на меня? —?За что же это мне на тебя сердиться? —?Как?— за что? За это… все… Мне так совестно перед вами за все, что случилось… Я бы… —?Не сержусь я на тебя,?— Яков Вилимович улыбнулся,?— не было повода. Ты?юноша честный, добросовестный?— я тебе верю. А болесть… с каждым может случиться! Только в следующий раз будет тебе воинствовать: стало плохо?— сообщи, не доводи до крайностей. Ну все! он больше не выдержит!.. —?Яков Вилимович, я так виноват перед вами! Я?— дурак! право, дурак! Я должен был раньше сказать, что случилось вчера на балу! Тот сударь в черном, о коем вы спрашивали… Как по чьему наговору, в комнату ворвалась Марго: —?Папенька, там с донесением от государя амператора?— требует вас срочно! —?Позже поговорим,?— бросил Брюс Пете, поднимаясь. —?Тебе покой нужен. Вечером зайду, отдыхай. Какое это чудо?— быть здоровым. Стоит только заболеть, чтобы понять, как иногда мы пренебрегаем добрым здравием — не ценим, считаем себя незаслуженно обделенными и несчастными. Нам-то все кажется, что ничего с нами не случиться, всегда-то мы будем крепкими и полными сил. А выходит так, что организм наш неестественно хрупок: чуть какая коварная бактерия атакует?— мучайся эдак неделю, если не две. Но Петя не хотел ни неделю и ни две. Не выдержит он безделья в четырех этих стенах. В одиночестве! Травы и снадобья Якова Вилимовича должны были непременно помочь. По крайней мере, Петя надеялся на скорое выздоровление. Из всех плохих симптомов отступила понемногу тошнота, но жар и усталость — выживали его слабое тело. —?Тебе легчает? —?Марго с опаской заглянула в комнату мальчика. —?Папенька не велел тебя проведывать, одначе я добрая: беспокоюсь о твоей покинутости. Да и жаль тебя?— как никак, недужишь. Петя улыбнулся, присел на постели. Визит Марго оказал на него хорошее воздействие: мальчик немного отвлекся от некомфортной ломоты в костях и назойливой головной боли. Гораздо легче в трудную минуту быть рядом с другом, пусть Петя и отрицал, что минута у него наступила действительно трудная. Выздоровеет! —?Ты мне,?— сказала Марго,?— ко всему прочему, так и не подарил платья.?Ащо и посмел новое попортить! —?В котор раз повторяю, — проворчал Петя,?— извините, совестно! —?Да ладно уж, извиняется он тут… —?Марго, а ты веришь в вещие сны? —?А какой ж дурак в них не верит? —?Мне сегодня приснился такой сон... вот послушай… Петя без прикрас рассказал Марго о том страшном сновидении?— не потому что ему нравилось видеть обескураженный вид девочки, будь его воля, он бы стер себе память от таких ночных кошмаров,?— но ему необходим был совет, успокоение. Сперва Марго решила, что он специально ее такими мерзостями изводит, однако говорил-то он естественно! К тому же, кто такие гадости способен выдумать? Таким воображением Петя явно никогда не выделялся… —?Это поэтому ты решил сегодня всем аппетит в завтрак испортить? Ан я уж думала?— сумасшедший! с ума выжил… Петя завел глаза. Пришлось дожидаться, пока она вдоволь над ним потешится. —?Ладно. —?Марго посерьезнела. —?Хм, а ты уверен, что это были зубы? —?Уверен, как сейчас вас вижу! —?Не хочу удручать, но выпавшие зубы во снах?— предвестник смерти. Нехороший знак, дурной. Еще хуже стало Пете — совсем не по себе. Может, вранье, что о смерти? Какой сон не возьми, каждый о смерти будет! —?А что ты думаешь о поросенке? —?спросил Петя. —?Совпадение? —?Кто ж знает?— совпадение, аль что? Дьявола проделки, сердцем Петя чувствовал,?— дьявола! Как нашептал кто о греху его?— о вранье нечестном! Меньшую муку испытывала часть его физическая, в отличие от моральной. Правда, виду Петя не подавал, видел, как Марго на него уставилась,?— того и гляди пакость скажет. —?Вы бы не сидели со мною столь близко,?— озабоченно сказал Петя,?— заразитесь. Якову Вилимовичу и вас придется травками поить, ан они, скажу я вам: ой какие невкусные! —?Да, полно,?— легко поддалась девочка,?— пойду папеньки дожидаться. А ты скучай тут один. —?Токмо ни слова их сиятельства об этих глупостях! —?строго и в одночасье взволнованно наказал Петя. —?Это я так?— от делать нечего! Чего со скуки не ляпнешь? Вы тоже: ?предвестник смерти?, ?предвестник смерти?! Ей-богу, как баба базарная, все в какие-то вещие сны верите! —?А сам-то: ?верите в вещие сны?? Тьфу! Хам, да еще и трус! —?А вы, как дурочка, и повелись… Мало ль, что было говорено?.. —?Бог тебе судья. —?И махнув рукой, Марго покинула комнату. Она всегда так делала, когда не хотела больше с ним разговаривать: обрывала разговор и, как ни в чем не бывало, уходила. Петя снова остался наедине?со своей загадочной и ни на что не похожей болезнью…