"Эвтаназия" (1/1)

Утро в приюте, как, собственно, и в любое обычное утро в этом прекрасном и в тоже время ужасном месте, начался с кормежки. Мне было до боли смешно наблюдать за тем, как Аден кормит изголодавшихся за ночь собак, одновременно стараясь остаться при своем теле и с неоткусанными пальцами. Собаки выглядят настолько одичавшими за такое, вроде бы, короткое время, что, кажется, когда-нибудь Адену не удастся уйти от них живым. Особенно мне хотелось истерически смеяться, когда он бросал миску с едой к здоровенным собакам и кричал так, словно на него напали медведи, которые загнали его на дерево и собираются сожрать. Как бы там ни было, даже несмотря на то, что Аден боялся собак (это было видно по его движениям, трясущимися рукам и животному страху в глазах), он делал это трижды в день, и мне было его немножко жалко. Подбираясь к моему вольеру, он становился менее дерганным, так как я в отличии от других собак, желающих оторвать от него лишний кусок, совершенно не обращал никакого внимания. Аден заметно расслаблялся, ставя на пол миску с супом (Энни готовила его по вечерам, так как заметила, что я не ем ничего из того, чем они кормили остальных) и потрепав меня по морде, немного задерживался, словно мое присутствие могло спасти его от других собак, которые изводились лаем по еде. После всей этой жести, я был перевалочным пунктом, где он мог спокойно вздохнуть и даже задержаться на пару минут, пока он чесал меня за ухом, будто проверяя, все ли со мной нормально и не откинулся ли я за ночь. По крайней мере, Бенсон, который иногда проходил мимо и замечал, как тот возится со мной, немного верил в придуманную легенду о том, что Аден просто проверял мой пульс, так как в темноте было не видно, как я дышу. И Бенсон действительно верил в эту чушь день изо дня, ну или просто делал вид. Хотя, если честно, до безумия хотелось откинуться, только бы не проводить еще несколько минут в этом вольере и не слышать лая собак. Однако стало мне намного лучше. Бок начал зарастать шерстью, но все еще болел, когда Аден, забываясь, сжимал его немного сильнее, чем было нужно. Поход к Энни нередко сопровождались болями и желанием откусить Адену руку. Но в целом все было нормально, да и насморк довольно быстро прошел; только вот температура продолжала держаться и совсем не хотела составлять меня. И все же мое состояние было последним, о чем я думал. Пока моим здоровьем занималась Энни, я пытался понять, кто такой Бенсон на самом деле. Я не раз замечал в его глазах какое-то странное злобное свечение, словно ему ничего не стоило прихлопнуть меня своим тяжелым армейским сапогом. Он был в роли большого и злобного надзирателя, у которого все чесались руки в мою сторону, даже несмотря на то, что я не представляю никакой опасности. Тогда чем я не угодил ему? Ответ был настолько прост, что мне самому стало смешно, когда я услышал это от Энни во время очередного укола, после которого меня обычно очень быстро тянет в сон. Она переговаривалась с Аденом шепотом о том, что Бенсон хочет перепродать это здание и расформировать приют. Только вот как он будет его расформировывать?— большая загадка. Если он просто отпустит животных на улицы, то заставит их скитаться по переулкам и нападать на людей. А если он собирается попереубивать всех, то это менее, чем негуманно, ведь каждая собака могла бы найти дом, если бы Бенсон трудился хоть немного лучше. Моя же проблема была в том, что мои лекарства обходились мужчине через чур дорого, но Энни настаивала на том, что нельзя просто взять и бросить все на полпути, тем более тогда, когда прогресс был на лицо. Я выздоравливал и продолжал сидеть на шее Бенсона, который уже, вероятнее всего, придумывает, как получше избавиться от меня. Мне пришлось оставить мысли о директоре приюта, так как это меньшее, о чем я сейчас хотел бы думать. Я и представить себе не мог, в какую кучу дерьма вляпалась моя лапа, когда я прогулялся по ночному городу. Я не знал, что происходило со мной или что сейчас с моим телом, может, его отдали собаке и она сейчас бегает по квартире, а Карлос, держась за сердце, вызывает неотложку. Может, я вообще растворился и теперь мне не остается ничего, как скоротать свое время в образе собаки, а потом спокойно уйти на покой? Что мне делать? Как узнать, что будет дальше? Просто ждать? Ни на один из этих вопросов у меня не нашлось ответа, чего, собственно, можно было и ожидать. Как я могу ответить на них, если совершенно не понимаю, что именно со мной произошло? Страшно то, как я быстро смирился с тем, что от человека во мне осталось разве что умение мыслить и трезвый ум, иначе все могло бы быть совсем по-другому. Может, я бы до сих пор гонял кошек в подворотне и загнулся бы за одним из мусорных баков, желая, чтобы моя смерть пришла ко мне как можно быстрее, но я был тут, в тепле и вполне здоров, там, где меня кормили и осматривали каждый день на признаки выздоровления. И мне тут, вроде как, нравилось. По крайней мере, у меня не было желания или повода жаловаться. ?Еще бы ты жаловался, когда тебя в последний раз кто-то кормил?? Я был им безмерно благодарен, но понимал, что долго такое не сможет продлиться, что когда-нибудь мне придется покинуть приют. И, знаете, я как в воду глядел. То утро началось совсем не так, как должно было, с самого начала учебного дня в кабинете Энни было шумно. Бенсон что-то кричал, и его тон мне не нравился, я заметил, как напрягся Аден, когда там что-то разбилось, но он, как и я, не смог бы ничего сделать при всем желании. Я не мог винить Адена в том, что он стоит тут рядом со мной, а не бежит на помощь Энни, так как понимал, что это ничерта не изменит. Он лишь больше разозлит Бенсона и тогда все может быть в разы хуже, чем сейчас. Я просунул морду между решетками, будто это могло помочь мне лучше слышать, и ужаснулся. В тот момент мне показалось, что даже собаки в своих вольерах унялись и навострили уши, так же, как и я, с замиранием сердца ожидая кличку. Но её так и не назвали, вместо этого дверь в кабинет резко открылась и оттуда вышел Бенсон, взбешенный до чертиков, весь красный, как вареный рак. Из его ушей валил пар, и Аден даже подпрыгнул, когда Бенсон кинул взгляд в его сторону, после чего ушел в свой кабинет, громко хлопнув дверью. ?Эвтаназия? В голове звенело. ?Боже, пожалуйста, сжалься, пожалуйста, хоть бы не я?. Но он либо не хотел меня слышать, либо в открытую смеялся надо мной, потому что следом за Бенсоном дверь снова открылась и в проеме показалась раскрасневшаяся от слез Энни. Её плечи содрогались и она сняла очки с глаз, после чего утерла щеки пальцами и кинула свой обеспокоенный взгляд в сторону Адена, который, как и я, прирос к земле.—?Аден, доставь Фреки ко мне на стол, пожалуйста, мне нужно осмотреть его. —?Она устало махнула рукой и снова скрылась за дверью, сотрясаясь в новом приступе слез. Мне тут же стало не по себе. Аден вернулся к моему вольеру, но я, словно предчувствуя что-то нехорошее, вжался в заднюю стену и совсем отказывался идти, и тогда парню пришлось поднять меня на руки. В этот раз он более осторожно отнесся к моему боку, даже несмотря на то, что я продолжал вырываться из его рук. Весить я стал всего на пару килограммов больше, но оттого, как Аден пыхтел, пока тащил меня, мне было смешно и страшно одновременно. Я неожиданно почувствовал себя спокойнее, словно и не меня тащили в приемную, словно Бенсон не заходил к Энни. Мне нужно было сделать что-то, но хуже становилось только от того, что я совершенно НЕ хотел что-то делать. Мне стало настолько все равно, что даже Аден удивился, когда я свесил лапы, позволяя себя нести куда ему захочется. Энни встретила нас с заплаканными глазами и с шприцом в руке.—?Что случилось? —?Аден осторожно опустил меня на стол и подошел к ней ближе, но она лишь отвернулась, вдыхая полной грудью. —?Энни…—?Подержи его,?— Девушка обошла стол и, порывисто вздохнув, перекинула шприц в левую руку, вытирая мокрую ладошку об свой халат, после чего снова переложила его в правую. —?Просто подержи, Аден, не спрашивай ничего. Аден поджал губы, но поспешно оказался рядом, придавливая меня своим весом к столу. Значит, мне не показалось, когда я услышал о усыплении. Теперь понятно, почему Аден прижимает меня к столу, будто я могу спрыгнуть со стола, понимая, что на самом деле происходит. Мне не хотелось ничего делать, но также было безумно страшно и, когда Энни склонилась надо мной, чтобы ввести мне наркоз, я, сам от себя не ожидая, протяжно заскулил, словно это могло спасти меня. Я вдруг понял, что совершенно не хочу умирать, но мне не оставалось ничего, кроме как кидать осторожные взгляды в сторону Энни. Для неё это обычная работа, так почему её руки дрожат? Неужели ей еще ни разу не приходилось усыплять животных?—?Я… Я не могу, он так смотрит на меня. Я не могу, Аден. —?Энни отвернулась к окну, выбрасывая шприц в урну, её плечи подрагивали, и мне стало безумно жаль её. Но я так и не смог удержать в себе тот облегченный вздох, что вырвался из меня, когда шприц оказался в мусорном ведре. —?Нет… Нет, Бенсон уволит меня. Я не могу.—?Все хорошо, слышишь меня? —?Аден отпустил меня и одним шагом поравнялся с ней, после чего прижал Энни к своей груди, и она снова разрыдалась. Он осторожно погладил её по голове и бросил взгляд в мою сторону. —?Почему он решил усыпить его?—?Лекарства. У нас закончились лекарства, а новые не будут поставлять, пока мы не выплатим полную сумму за прошлые. —?Голос Энни звучал немного приглушённо из-за того, что она уткнулась ему в грудь. —?Боже мой, Аден, я не знаю, что мне делать. Аден помолчал пару минут, словно видя внутренний монолог, после чего натянуто улыбнулся, слегка отстраняя её от себя. Он обхватил её плечи и попытался поймать взгляд девушки, который она от растерянности прятала. Энни была сильно подавлена, и это никак не могло скрыться ни от кого из нас.—?Если приют собрались расформировать, мы все равно лишимся работы, не так ли? Что тебе мешает забрать его к себе?—?Я.. Я не знаю,?— Энни напряглась, она кинула осторожный взгляд в мою сторону. —?Боже, Аден, это же так тяжело. Я за собой не успеваю следить, как я смогу ухаживать за ним, тем более, когда я лишаюсь работы?—?Энни,?— он мягко погладил её по волосам и её плечи стали вздрагивать реже, чем раньше, а это значило, что она понемногу успокаивалась. Мне стало немного совестно от того, что из-за меня ей придется жертвовать чем-то. Но с другой стороны, я ведь тоже живое существо, так с какой стати я должен уступать кому-то мою жизнь? Кто они такие, чтобы решать за меня? —?Все будет в порядке, вот увидишь. Я буду пытаться помогать тебе, чем смогу. Это ведь собака, а не ребенок, тебе не нужно будет ходить за ним по пятам. Он просто будет жить с тобой и это, наконец-то, будет отвлекать тебя от проблем с Нордом. Я заметил, как немного скривилось лицо Адена на имени ?Норд?, но Энни это, понятное дело, не могла заметить, так как снова уткнулась ему лицом в грудь, словно это могло спасти её от всего, что сейчас происходит вокруг неё. Мне приходилось вести себя тихо и даже не шевелиться, чтобы не разрушить эту идиллию, созданную Аденом. Она ему нравилась, и это никак не могло ускользнуть из-под моего внимания. Если ему удастся уговорить Энни, то я буду более чем признателен, потому что он и так много сделал для меня.—?Знаешь что? —?Аден резко сменился в лице и стал серьезным, как никогда раньше. —?Хватит это терпеть. Иди прямо сейчас же в кабинет Бенсона и напиши заявление об уходе. Какая разница, уйдешь ли ты сейчас или тебя заставят уйти через пару дней? Я отнесу Фрэки в свою машину, по дороге мы купим ему корм и оставим весь этот кошмар позади. Что ты думаешь об этом? Энни резко отстранилась от него, в её глазах была тревога, она словно не могла поверить, что он действительно сказал ей это. Будто он предложил ей что-то невероятное, такое, что даже немного напугало её. Девушка рвано втянула в себя воздух, так как её грудную клетку еще сотрясало от плача.—?Я не…—?Энни, это нужно сделать прямо сейчас. Я был полностью на стороне Адена и даже не потому, что этот парень пытался уговорить её забрать меня. Я хоть и знаю Энни несколько дней и не так хорошо, как мог бы (если бы был человеком), но я пару раз слышал то, с каким пренебрежением относится к ней Бенсон и то, как она, мягкая на характер, старается не разреветься прямо перед ним. Он нередко сыпал на её голову разные ругательства, и я был бы не прочь откусить ему ногу, если бы был, конечно, в состоянии это сделать. Бенсон не справедлив к ней, хотя покажите мне хоть одно существо, к которому он был бы справедлив? Аден был прав, Энни, да и вообще никто, не заслуживает того, чтобы с ним так обходились, несмотря на то, где он работает и что из себя представляет. Мы все люди и должны относиться друг к другу с уважением, хотя бы с немногим. ?Что-то ты не особо уважаешь других людей, так как ты можешь такое говорить? Ты на самом деле не лучше Бенсона. Только вспомни того старика, которому ты нагрубил, а теперь разгребаешь лапами все это говно.? Да, я действительно вел себя по-свински, но ведь я пытаюсь исправиться, разве это не главное? Я ведь стараюсь быть другим человеком, так что сравнить меня с Бенсоном нельзя. И вообще, почему я, а не он? Я обидел всего-то собаку, а этот человек ежедневно ?обижает? все, что находится вокруг него. Что за чертова несправедливость?—?Энни, посмотри на меня,?— Он приподнял её лицо за подбородок и натянуто улыбнулся, словно от этого ей могло стать спокойнее. —?Эта работа?— не то, чего ты хотела. Тебе нужно уйти, я обещаю, что все будет лучше, когда ты, наконец-то, поймешь, что это того не стоит. Приют вскоре расформируют, нет гарантии того, что это место останется за тобой, нас отправят в след собакам и никто даже не будет переживать о нас. —?Я уместил морду на лапы, ибо так мне было легче наблюдать за ними. —?Мы сделаем это вместе, хорошо? Девушка слабо кивнула. На лице Адена заиграла настоящая улыбка, он чувствовал свою победу. Парень стер с её щек слезы большими пальцами и обнял девушку за плечи. Я ждал, когда он поможет мне слезть со стола, но чем больше они находились рядом друг с другом, тем больше я понимал, что сидеть мне на этом чертовом столе не меньше нескольких часов. Я протяжно заскулил, напоминая о себе, как о забытой вещи, и Аден тут же мягко отстранился от девушки и подошёл к столу, чтобы снять меня с него.—?Осторожней, осторожней, твою мать! —?Шипел я, когда он зажал в своих медвежьих объятьях мой немного больной бок. —?Твою мать, Аден.—?Ты посмотри,?— Парень немного зажмурился от моего громкого лая и более бережно опустил меня на лапы. —?Парень-то с характером. Энни слабо улыбнулась, сбрасывая свой белоснежный халат на спинку стула у письменного стола. С такого ракурса я не мог нормально осмотреть моих ?спасителей?. Во-первых, потому что Аден был слишком высокий, и я мог видеть только его подбородок, ну, по крайней мере, пока он не поворачивал голову в мою сторону. Отсюда он казался мне огромной горой. Во-вторых, Энни стояла у окна и, пусть не сильно яркое солнце, все так же слепило мне глаза. Мне хотелось поскорее покинуть это место и ничего не оставалось, как подтолкнуть их к двери.—?Давайте, Аден, вперед к двери, хороший мальчик,?— Я ухватился зубами за его клетчатую рубашку, перевязанную на талии, и потянул в сторону выхода, но сдвинуть его хоть на немного казалось мне непосильной задачей. —?Быстрее, Аден, давай.—?Что он делает?—?Кажется, он так же сильно хочет покинуть это место, как и мы,?— Аден провел ладонью по моей голове. Если бы я мог закатить глаза, то непременно сделал бы это. Почему они продолжают стоять на месте, когда мы давно могли сидеть в машине? Мне стало немного страшно от того, что Бенсон сейчас зайдет в комнату и увидит меня еще живым. Он надавит на них и Энни придется меня усыпить. Нет, я должен попасть в машину как можно быстрее, но только как, я не мог придумать. ?Думай, Кени, думай? Мой взгляд метался по комнате, пока эти двое с интересом рассматривали меня. Неужели они не понимают, в каком дерьме мы сейчас находимся? Нельзя терять ни минуты, но они, словно не понимая этого или же издеваясь надо мной, стояли столбом, пока мне в голову не пришло дернуться в сторону стола. Я не знаю, что я именно искал, но мне повезло увидеть немного прочную на вид веревку, чем-то похожую на ремень. И тут меня осенило. ?Поводок!??— Чуть не вскрикнул я, сам не понимая, почему я так рад его видеть. Почему-то мне тогда было все равно, откуда он там был, может его сняли с собаки, которую усыпили до меня? Господи, да какая разница? Пусть даже его сняли с хомяка, самое главное -выбраться отсюда до того, как Бенсон зайдет, чтобы проверить работу Энни. Я схватил широкую часть пастью и дернул в свою сторону, попутно сваливая что-то со стола. Я даже зажмурился, подумав о том, что Энни сейчас начнет кричать на меня за беспорядок, который я устроил, но она лишь молча наблюдала за мной, словно пытаясь понять, что я хочу сделать. Мне пришлось схватить ошейник с поводком покрепче, чтобы тот не выпал из моей пасти, пока я нес его в сторону Адена. Он без лишних слов опустился на колени, застегивая ошейник на моей шее, и я почувствовал себя немного неуютно в нем. Господи, пусть они побреют меня налысо, только бы выбраться отсюда.—?Я думаю, нам нужно поспешить. —?Аден одел на меня поводок и открыл дверь, за которую я тут же выскочил в сторону выхода, но мой поводок натянулся как раз перед дверью в кабинет Бенсона. —?Эй, подожди. Мои лапы примерзли к земле, когда я услышал какой-то шорох за дверью Бенсона. Шерсть встала дыбом, предчувствуя встречу с хозяином приюта. Звуки начали приближаться, и я едва ли сдерживался, чтобы не заскулить и не сдать себя еще раньше, чем нужно было. Он приближался, а мое сердце уходило в пятки, ухало, кололо, обливалось кровью, сжимаясь от страха. Мне казалось, что оно не выдержит. Просто лопнет, как воздушный шар, набранный водой и проткнутый иглой. И перед тем, как дверь успела бы открыться, я вдруг почувствовал, как поводок ослабляется?— это Аден шел следом за мной. Тогда я побежал, рванул со всех ног к двери на улицу, которая, славу богу, была открыта. Я рванул изо всех сил, кажется, даже утягивая Адена, который что-то кричал за моей спиной. Мне было до безумия страшно. Сначала мне даже показалось, что это Бенсон кричит и что сейчас в мою сторону полетит его огромный армейский сапог, но ничего кроме как быстрых шагов Адена я так и не услышал себе в след.—?Эй, стой. ?Ага, конечно?.—?Стой, говорю! Поводок снова натянулся и я, зажмурившись, немного прочертил своим телом по неровному асфальту из-за того, что Аден дернул меня в свою сторону. Я обернулся, замечая, как он немного запыхался и крепко удерживал кнопку на поводке, словно понимая свою ошибку, и теперь не собирался отпускать меня дальше от себя, чем на пару шагов. Мы молча прошли до его машины, не знаю, чего я сильно ожидал от того, что увижу, но машина была небольшая и простенькая с немного помятой задней дверцей. Возможно, Аден попадал в аварию или уже приобрел машину в таком состоянии по дешевке. Мне было интересно, сколько же он заплатил за неё, но спросить бы у меня ничерта не вышло, даже если бы я сильно постарался. Нам пришлось обойти машину с другой стороны, так как эту дверцу заклинило и вряд ли она могла бы открыться.—?Посиди тут, дружок. —?Аден помог мне забраться в салон и открыл окна наполовину достаточно для того, чтобы я не задохнулся пока ждал их, но не достаточно для того, чтобы я мог пролезть через эти окна на улицу. —?Я сейчас вернусь. Я уместился на заднем сиденье его машины, вдыхая через нос немного пыли, которая поднялась с моей ?лежанки?, когда Аден помог мне забраться на неё. Я пару раз чихнул и повернул свою морду поближе к окну, чтобы снова не вдыхать пыль в легкие. Они и так были не в порядке, не хватало еще чего-нибудь подцепить. ?И чего они так долго???— думал я, с некой грустью смотря на потрескавшееся здание, где осталось еще много таких же собак, как я, которым теперь придется либо переехать в другой приют, либо их также усыпят, как хотели сделать со мной. Какой тогда смысл заниматься этим, если в итоге тебе все равно на твоих животных, и ты убиваешь их своими руками? Люди?— странные существа. Мы убиваем то, что мы любим, даже не замечая этого. Мы берем за что-то ответственность, но как только что-то идет не так, мы готовы кидать все и забиваться в углу, лишь бы это что-то никогда не доставалось нам. Мы не умеем заботиться, не умеем слушать и понимать чувства друг друга, но более чем уверены, что заслуживаем чьей-то любви. Но с какой стати? Почему мы до сих пор пытаемся что-то делать, ждать, если совсем не хотим меняться? Какой смысл в этом приюте, если всех животных рано или поздно убьют только из-за того, что люди устали тянуть это за собой? Какой в этом всем смысл? Я даже не заметил, как мои глаза закрылись. Мне снились какие-то обрывки, словно вырванные из чьих-то воспоминаний. Я видел огромное окно, выходившее на поле пшеницы, и только я пытался приглядеться к силуэту, блуждающему среди колосьев, как он расплывался, смешиваясь в темную бесформенную массу. Которая притягивала и отталкивала в одно и то же время. Я не мог отвернуться от окна или пошевелиться, но когда эта масса начала стремительно приближаться ко мне, я дернулся всем телом и картинка сменилась. Энни, это точно была Энни. Она крутилась вокруг в белом платье, таком легком, что мне казалось, что оно вот-вот отделится от неё и улетит, как облако. Но оно лишь летало вместе с ней. Я слышал её смех и смех еще какого-то человека, я пытался найти, откуда идет второй голос и с удивлением заметил, что на самом деле смеялся я. Настоящий я. ?Ух, ты??— Подумал я и увидел, как она протянула ко мне свою ладонь, словно прося взять её за руку и покрутить. И я попытался поймать её ладонь, будучи очарован её образом, но как только моя рука коснулась её, она растаяла, словно её и не было тут. Я пару раз моргнул, так как белый свет вдруг стал слепить глаза и тогда я почувствовал, как ветер пронизывает мое тело. Передо мной раскинулся черный гроб. Я чувствовал, как от него веет холодом, смертью и еще чем-то до ужаса приятным для меня. Только потом я понял, что это. Это была сосна. Только что покрашенный гроб выглядел бесподобно, я едва ли удерживался, чтобы не провести по нему своей ладонью, не вскрыть его крышку и не заглянуть внутрь, дабы удостовериться, что он не для меня. Или для чего-то другого? Почему он так тянул меня к себе? Мои руки задрожали, я опустил на них взгляд, замечая, что я в своем теле. Я не понимал, что все это ненастоящее ровно до того момента, как чья-то ладонь не улеглась на мое плечо и не развернула меня лицом в темноту комнаты. Я не мог различить силуэт человека, стоявшего передо мной, мне вообще казалось, что я смотрю в темноту, но я чувствовал чье-то присутствие настолько же четко, как ощущал запах сосны, витавший в воздухе.—?Это тебя еще подождет,?— сказал голос и мне почему-то показалось, что я вижу незнакомую улыбку. —?Помни, что каждый чем-то жертвует, и ты?— не исключение…—?Фрэки, дружок,?— я резко дернулся на сиденье и сначала даже не понял, где нахожусь. Машина Адена остановилась у небольшого домика. Энни разбиралась с ключами в то время, как парень помогал мне выбраться из его машины. Он мягко потормошил меня, словно пытаясь разбудить после крепкого сна. Я не мог поверить, что все это мне на самом деле приснилось. Мои лапы не слушались меня пару секунд, словно я вновь разучился ходить на них, что было совершенно невозможно. Как мне казалось, прошло всего несколько секунд моего сна, но судя по моим ощущениям и тому, как я перебирал лапами, силясь не завалиться на бок, можно было сказать, что прошло несколько месяцев. Почему я не проснулся, когда вернулись Аден с Энни?—?Какие у тебя планы на этот вечер? —?Энни немного помялась в дверях небольшой кухни в то время, когда Аден снимал с меня поводок. Я, почувствовав свободу, смог наконец-то нормально развернуться и осмотреть гостиную под любым углом. Меня немного удивило наличие книг в шкафах, напиханных невпопад, и полное отсутствие телевизора. Либо у Энни просто не было времени на то, чтобы смотреть его, либо же она заменила его книгами. Неплохой ход, когда тебе нужно чем-то заняться, но вместо того, чтобы тратить больше электричества на ящик, ты переводишь свое внимание на чтение книг. Хотя телевизор для меня стоял чуть выше, чем книги, потому что с таким графиком, как у меня, не только нет времени читать, так еще и попросту отсутствует все желание. Легче включить телевизор, он хотя бы болтает что-то, пока ты занимаешься своими делами. Гостиную обрамляли небольшие картины, вряд ли они были подлинные, так как в нескольких местах можно было найти некоторые косяки людей, которые копировали их. Не то чтобы я был поклонником живописи, но я помнил, как моя бабушка очень любила рисовать и как в её доме было очень много картин. Она всегда стремилась к чему-то и чем больше я вспоминаю её, тем больше понимаю, насколько мы с ней разные люди. Гостиная была небольшая, умещала в себе книжный шкаф, диван и кофейный столик, на котором все так же была открыта какая-то книга. Пройти тут было совершенно невозможно, так как половина книг стояла стопками на полу, собирая там пыль. Я чувствовал этот запах старых книг настолько остро, насколько чувствовал запах супа, который Энни разогревала для меня. Я вытянул шею, заглядывая в спальню, едва ли больше кухни, и даже не удивился, когда и там увидел книги. Наверное, если бы я заглянул в туалет, то и там бы нашел раскрытую книгу, скажем, Джо Хилла. Кажется, я слишком ушел в себя, что прослушал весь их диалог и очнулся только тогда, когда Аден собрался уходить. Неужели он не останется еще хоть немного? Энни вышла на крыльцо, чтобы проводить его, её взгляд был задумчивым и грустным, словно она сдерживалась изо всех сил, чтобы не дать эмоциям захлестнуть её. Я остался в доме и прошел на кухню, где уже по-хозяйски Энни оставила мне тарелку с супом возле мойки, так как ничего другого я есть не буду и не собираюсь. Обед действительно пошел мне на пользу и уже ближе к пяти часам, когда Энни улеглась на диван, чтобы прочесть какую-то книгу, я скрутился рядом, уложив свою морду на лапы и совсем забыв про недавний сон, позволил себе выпасть из реальности хотя бы еще на несколько часов. Этот день был слишком насыщенным для меня в плане эмоций и мне не терпелось, чтобы он наконец-то закончился.