Часть 1 (1/1)

Зима, холод, лес, ночь…Все завалено снегом, в каких то местах образовались такие огромные сугробы, что, если ненароком или по несчастному случаю, упасть в них, можно задохнуться от попавшего в рот снега и околеть от холода. Внизу отчетливо видны странные следы, и распознать, кому они принадлежат, не так-то просто. Но по ним было каким-то образом видно, что владелец шел медленно, даже слабо и неуверенно. А хозяином этих следов был кот Том, христианский монах.

? И иду я в Великий Новгород, чтобы повидать князя Владимира, будущего крестителя Руси…?Рясофор действительно не спешил, но вид его был напряженный и интенсивный. Внешне он выглядел так: на голове клобук черный, на плечах мантия, облачен в рясу с длинным рукавом, на груди крест позолоченный. Ярко-желтые глаза его полыхали живым душевным огнем милосердия, сострадания, печали и прочих эмоций да добродетелей. И был кот сей на стороже, будто предвидел, что случится с ним за сегодняшнюю ночь.

Томас все шел, не останавливаясь и смотря по сторонам. Пройдя так 10 км дороги, он резко остановился и замер, чувствуя всем телом чье-то прерывистое тяжелое дыхание позади. Обернувшись, кот напрягся еще больше, начиная чувствовать фобию, глаза его расширились, словно светящиеся блики от солнца. Почти чуть ли не рядом с ним стоял темно-серый медведь громадных размеров. Из его рта вязкими, как слизь, комами капала слюна и чуть не попадала в лицо Тому, падая вблизи его ног. А большие янтарные глаза, с небольшим оттенком оранжевого, смотрели на монаха с такой яростью, что, казалось, животное сейчас прыгнет и разорвет на части, не щадя даже костей. С головы его громадными длинными лохмами свисали волосы, собранные в два хвоста, и падали на плечи, обвиваясь вокруг шеи медведя посредством небольшого ветерка. Было ясно, что он встал на задние лапы, служа предупреждением того, что правда сейчас совершит прыжок. Такое устрашающее зрелище заставило кота поневоле вздрогнуть и отступить шага на два назад. Его сердце страшным образом заколотилось, чуть не выскакивая из груди, руки задрожали так, будто дрожит хвостик запуганного зайца, и рясофорный монах замер на месте. Но потом секундный страх прошел, и Том, опомнившись, подался вперед, когтями поцарапав медведю бок, но не сильно, а только содрав шерсть и слегка кожу. Затем он отскочил назад и со скоростью бешеного таракана побежал прочь, подальше от этого монстра. Но и косолапый был не из робких, тем более это его только разозлило. Зализывая поцарапанное место и издав злой рык, который походил на львиный, но являлся только жалкой пародией, он кинулся вслед за беглецом. Том понимал, что животное погонится за ним. Услышав сзади усиливающийся рев, он ускорил бег и на секунду обернулся назад…Медведь бежал за ним достаточно быстро, сбивая все на своем пути. Рясофору стало не по себе, он снова почувствовал, уже начавшим болеть от беспрерывных ударов, сердцем трепет и испуг. От большого количества выработанного адреналина его мозг ?толкал? его бежать ещё быстрее, чему тот и повиновался. Кот перепрыгивал, как кенгуру, через поваленные деревья, сугробы и даже пытался скрыться на дереве. Но животное было достаточно умно для простого лесного медведя. Как только Томас залезал на дерево, тот начинал сразу же яростно изо всех сил его трясти, и коту ничего не оставалось делать, как спрыгивать вниз и продолжать убегать, как зяйчишка-шустришка от хитрой коварной лисы. Видя, что медведя таким образом не проведешь, монах с ужасом понял, что сейчас состоится поединок не на жизнь, а на смерть. Причем кот успел достаточно выбиться из сил, к несчастью. Он рассчитывал вымотать животное продолжительным бегом, но устал сам. Вдруг он заметил, что косолапый стал отставать, а вскоре его вообще не стало видно. Будто заросли деревьев сокрыли ему видимость, куда бежит монах. Том глазам не верил. Остановившись и быстро повернувшись назад, он стал всматриваться в чащу, от удивления хмурясь и шевеля ушами, как молодой олень, убежавший от преследователей. Никаких признаков того, что животное сейчас выскочит навстречу, словно яростный дракон, готовый в один миг жизни поглотить всю плоть, хрустя косточками, как сухарями. Внезапно кот навострил локаторы и затравленно повернулся в другую сторону. Медведь выскочил прямо на него, норовя прижать к земле и придавить, как назойливую муху. Но рясофор попятился назад, и медведь неуклюжим образом приземлился в снег рядом с Томом. Однако, быстро очухавшись, животное встало и громко зарычало, показывая белые острые клыки, в которых кот мог невооруженным глазом увидеть свое отражение. Минуту он в оцепенении смотрел ему прямо в глаза, что косолапому явно не понравилось.

Казалось, Томас изучал его, глядя не снаружи, а изнутри. Он пытался понять, чего добивается медведь. Строгий, но с элементом страха, взгляд кота проникал в душу и, возможно, видел всю натуру этого загадочного существа…Тут с Томом что-то произошло, он буквально стал свирепеть на глазах, как волк, склонный к нападению. Оскалив зубы и выпустив из пушистых мягких подушек лап все когти, кот протяжно рыкнул и кинулся вперед, нацеливаясь медведю прямо в голову. Его глаза светились устрашающим ярко-желтым огоньком. Этот свет, как падающий луч солнца, отразился в шерсти медведя и, якобы играясь в ней, находил отражение и в других оттенках темно-серого. Получалось достаточно насыщенное и красивое освещение, но не в этом была вся суть…

?Мною вновь овладело безумие, я не в состоянии контролировать себя…? - пролетело в голове кота, словно ночное привидение. Вцепившись когтями в густую грубую шерсть животного, Том стал изо всех сил рвать и кусать, где попало, не разбирая ничего. Он орудовал то зубами, то когтями так быстро, что косолапый не поспевал за ним. Ему даже было сейчас в тягость сбросить обезумевшего кота с себя одним ударом мощной лапы. Единственное, что он мог сделать – выть от невыносимой продолжительной боли, которую причинял ему бешеный котяра, что медведь и был вынужден сделать. Во всех тех местах, до которых добирались клыки и коготки Томаса, были большие рваные раны, из которых нескончаемым потоком лилась кровь. Безумец, с непреодолимой жадностью упиваясь этой кровью, чувствовал приятный вкус теплой красной жидкости. Он был похож на вампира, алчно вкушающего этот ихор. Он осязал, как по губам течет кровушка, попадая на его пламенеющую от пьяни грудь и каплями капая на землю. Все это приносило коту наслаждение и, находясь в этой гедонии, он совершенно не имел сил взять контроль над собой и прекратить подобную усладу. Казалось, он хочет растянуть эту ?процедуру? ради того, чтобы враг почувствовал все те страдания и боль, которые может причинить безумный. Под конец, довольно сильно испачкав себя кровью (особенно рот и грудь), кот снова зарычал, но уже приглушенно и сдавленно. Это было первым признаком того, что безумие начинает действовать в нем все слабее и вскоре совсем покинет его. Вначале Том отпрянул от медведя, который, начиная проявлять симптомы агонии, едва не умирал от страха и потери крови, на почтительное расстояние. Затем он стал резко и тяжело дышать, опуская голову вниз и сжимая зубы. Свет от глаз его становился все бледнее и бледнее и за короткое время совсем исчез. За этот промежуток ?трансформации? коту показалось, что его противник тоже проходит подобную стадию модификации.

Открыв, наконец, усталые и измученные глаза, взору безумца предстало то, от чего у него комок в горле чуть не встал. Шагах в трех от него, полулежа на земле, распростерся седой длинноволосый старик в медвежьей шкуре. Почти все его тело было в таком ужасающем состоянии, что даже сам виновник этого происшествия содрогнулся от ужаса. Лицо, дряхлые руки, ноги и все его составляющее были в кровавых ранах и следах. Одежда была и без того вся изодрана. Даже внизу, на земле, была приличная белиберда: снег, смешанный с грязью и кровью. А рядом лежал коричневый трехконечный посох, с виду напоминающий куриную лапу, который тоже порядком был забрызган красной жидкостью. Едва не утопая в снегу и собственной луже крови, дед с трудом дотянулся до своей палки и еле встал, опираясь на неё. Подняв свои глаза на рясофора, стоящего рядом в ошеломлении, он посмотрел на него так же зло и пугающе, как и тогда, когда Томас только первый раз увидел его в облике медведя. Этот, приводящий в содрогание, взгляд так подействовал на кота, что небольшой, но чувственный озноб пробежал по его телу, фобия вновь грозилась с новой силой вернуть свою власть над ним. Насилу подавив в себе чувство перепуга, он осмелился заговорить и первым выйти из комы молчания:- Кто ты, и что тебе нужно от меня? – спросил Том с нотой таинственности в голосе. Он старался показать всем видом, что не боится старикана, хотя его голос дрожал и звучал расслабленно.

Кривжа (а это был именно он) ничего не сказал в ответ. Лишь презрительно хмыкнул, еще сильнее нахмурив большие густые брови. Тому от подобной реакции сделалось дурно, и он понял, что тот испытывает состояние ксенофобии к нему (Тому). Совершенно потерявшись и не понимая, что делать, безумец продолжил стоять на месте, тараща свои широкие желтые глаза на жреца. Этот холодный и недолюбливающий взгляд Кривжи, как казалось Тому, буквально сковывал все его движения и не давал даже отойти, как тяжелые цепи и оковы, полностью ограничивающие свободу. Но, понимая, что таким образом он ничего не добьется, монах решил на секунду отвлечься и полуотвернуться. И только сделав это, он почувствовал, как сзади на него накинулись и грубо схватили за руки, скрутив их за спиной так быстро, что Том не смог дать сдачи. Казалось, будто старик ожидал этого удобного случая, чтобы неожиданно ухватить его. От нарастающей усталости и ошеломления кот даже не стал оказывать сопротивление, а лишь тяжело повернул голову в сторону жреца.

- Отпустиии… - с явным намерением сказать грозно и повелевающе, выдавил Том, но получилось слишком протяжно и бессильно.Тот, злобно скривя уродливый рот, выговорил суровым и громким голосом:- Нет, не пущу. Ты мне ещё пригодишься. Я принесу тебя в жертву Перуну, - хладнокровно закончил Кривжа, сжимая кисти рук кота, этим причиняя ему зверскую боль.Тому даже послышались какие-то затягивающие звуковые волны, источником которых был сам жрец-оборотень. Дыхание его, неритмично изливающееся в воздух, было подобно шипению змеи, которая, скрутив мощными кольцами жертву, норовит задушить или укусить клыками, содержащими смертельную дозу яда. Но старику было мало убить кота просто так. Он, видя, как тот мучается и чуть не падает в снег от изнеможения, начинал усиливать его страдания, сдавливая руками пясти. А сам Том, хотя и находился в трансе, все же смог понять, что сказал ему Кривжа. И от такого анонса у кота все внутренности чуть не вывернулись наизнанку. От неожиданности встрепыхнувшись, он подумал: ?Так, что же это получается? Я, христианский рясофор, исповедующий Единого Вездесущего Бога, буду принесен в жертву какому-то фетишу? Ну, нет, не бывать тому!? - с такими бурливыми мыслями он в глубине сердца, как утопающий хватается за соломинку в надежде и вере на спасение, возопил к Богу о помощи: ?Кирие элейсон!? - бесчисленным количеством раз вырывалась эта молитва изнутри духа его. Ощутив около себя защитную близость Божества, кот закричал, что было сил:- Нет! Я не хочу быть принесенным в жертву бездушному истукану!Сделав усилие и извиваясь, подобно телу удава, Том ловко вывернулся из хватких рук Кривжи и отдалился на пять шагов от него, но, не убегая, а стоя на месте. Ибо он прекрасно понимал, что, если сейчас побежать, тот обязательно догонит его, если не ногами, то колдовством и некромантией. Жрец такой изворотливости от кота не ожидал и, под конец, солидно разъярившись, стал применять все оккультные чары, которые знал. Подняв сухие, с оттенком серо-синего, руки на уровень лица, он начал свое чародейство, образовывая в воздухе густую темную округлой формы массу.

- Э-ге-гей! – вдруг вырвалось у Тома в состоянии мандража, - достаточно там кудесничать уже! И-а-а-а-й!Кот поспешил изловчиться и увернуться от летящего прямо в него огненно-зеленого шара, который, пролетев мимо, отчетливо врезался в ближайшее дерево, переломив его пополам. С хрустом оно грохнулось на землю, издав режущий уши звук.

- Я, конечно, все понимаю, что ночь – время твое, - изрек рясофор, стирая с лица уже успевшую засохнуть багровую кровь, - но, поверь, у меня хороший рефлекс на подобные резистансы.Заняв оборонительную позицию и, как ни странно, не ощущая никаких признаков расслабленности, рясофор приготовился к ответной реакции, ни на минуту не спуская глаз со своего сопротивника. Тот, как казалось, был настроен фанатично и, рельефно стуча по земле деревянным посохом, стал приближаться в сторону кота. Решительно настроив себя на атаку, тот одним прыжком, к своему несчастью, оказался так близко к жрецу, что он, приняв это за очередное нападение, поспешил отразить его. Машинально размахнув палкой, оборотень самым жесточайшим образом толкнул ею Тому прямо в грудь, чуть не задев жизненно важный орган, сердце. Из уст злодея вырвались агрессивные слова, вводящие в полный дискомфорт:- Побыстрее бы из тебя дух вон вышел, этакая мразь!От такого зверского удара монах не выдержал и отлетел от Кривжи вспять. Ударившись спиной о твердое крепкое дерево, он сразу лишился сил и обеспамятел на некоторое время. Но Том не умер, а всего лишь потерял сознание. В его жилах все еще текла живая бурлящая кровь, а в груди энергично билось трепещущее сердце. И все же старик посчитал его уже мертвым, зловеще натянув на лицо мефистофельскую улыбку. Его широкие полукруглые глаза заблестели коварным сиянием. Даже поднявшаяся ночная луна на секунду отразилась в них, переливаясь ярким серебряным светом в желтых зрачках. По всей видимости, ощущение того, что противник повержен и неподвижно лежит на земле, вводило жреца в состояние сильнейшего экстаза, который был для него крайне редкостным. Кривжа решил, что необходимо подлечить ранения с помощью теургии и продолжить дальнейший путь, как вдруг вдалеке послышался отчетливо слышный хруст снега и топот лошадиных копыт. Сначала жрец в ажитации прислушивался к этому звуку, не понимая, кто это скачет ночью по лесу. Для страховки старик решил притаиться под одним из деревьев, что и было им сделано. Затем он, напрягая зрение, начал всматриваться в сторону приближающегося силуэта. Первоначально фигура напомнила ему самого князя Владимира или кого-то из его дружинников. Но, когда абрисы человека на лошади стали более четко просматриваться, Кривжа понял, что ошибся. То был хитрый и коварный вождь печенегов, хан Куря, который, в свое время убил отца князя Владимира, сделав из его черепа чашу и на любых пирах всегда выпивал из нее, как победитель Святослава. С какой целью он ночью слонялся по лесу, было трудно объяснить, потому, что Куря мог бодрствовать и в ночное время. И, видимо, он очень любил темноту, под покровом которой часто нападал на людей, как тать, с намерением ограбить. И сейчас он попросту проезжал мимо места происшествия и, услыхав звуки лязгающих зубов, грозное рычание, сменившееся на рев, хан направил коня в ту сторону, дабы полюбопытствовать, что там за инцидент творится.

Как ни старался Кривжа скрыться под кроной дерева, на котором было очень много больших длинных веток, иногда пересекающихся между собой, печенег заметил его легко запоминающийся образ и, когда обнаружил, что тот держит в руке знакомый посох, состоящий из трех загнутых острых концов, окончательно убедился в том, что перед ним жрец Перуна. Не тратя время в пустом молчании, он поспешил заговорить первым:- А, да это же ты. Я то думал, что это звери что-то между собой не поделили, хе-хе! – засмеявшись, как обычно, молвил Куря нудным голосом, нотки которого напоминали скрип не смазанной телеги.- Были бы это звери, ты бы всех их убил, кхмм… - сухо хмыкнул старик, таясь ещё больше и прилагая все усилия, чтобы не сдать себя, и в тоже время он корчился от сильной боли, ни на минуту не прекращающейся ввиду глубоких ран. Но, как на беду, окровавленный посох выдал его. Печенежский вождь, не слазя с лошади, высмотрел, что, помимо палки, почти вся одежда Кривжи была изодрана и висела на его теле лохмотьями, которые он пытался прикрыть медвежьей шкурой, которая была ещё крепкая и не так сильно пострадала. Тем паче, хан, придерживая коня за узду, наклонился, дабы узреть поближе, что то были за темные пятна на искалеченной плоти старика. В потрясении Куря отпрянул, заставив лошадь встать на дыбы. В тех самых местах багровым темно-красным пятном виднелась запекшаяся кровь, а на руках все еще текла небольшой струйкой, словно водопад, теплая свежая жидкость. Дело было в том, что на руках тоже были приличные ранения, в частности укусы, которые непрестанно кровоточили и не позволяли жрецу полноценно держать свою палку и даже опираться на неё (как он еще выжил, ого).- Кривжа! – шокировано и испуганно воскликнул Куря, - что здесь произошло? Кто это тебя так знатно изувечил?А сам глумливо подумал: ?Мда, жрец от Бога…?. Хан по природе был любителем высмеять чужие недостатки, и чаще всего, он подобным образом обращался со своими слугами.- Вот, погляди, - с разраженной интонацией в голосе выдавил старик, брезгливо указывая на то место, где, под деревом, находился без сознания Том. Хотя он и подавал все признаки беспамятства, но сейчас он потихоньку начинал приходить в себя, медленно открывая глаза и все еще держась рукой за то место на груди, которое обжигало его нестерпимой болью.

- Он по лесу здесь околачивался, - нелестно продолжил Кривжа, - прочел я в его душе, что сей кот христианской веры придерживается. А она опасна для наших богов. Если дойдет этот ветиа до Нового Града, доберется он до князя и убедит его своими краснословными речами православие принять, то повелит тогда Владимир свергнуть идола Перуна и искоренить его совсем. Решился тогда я остановить его, что у меня получилось…между тем, он жестоко сопротивлялся…сам видишь.Выслушав его, Куря диву давался. Он не понимал, как такой, с виду неповинный и беззлобный кот мог до такой степени изувечить старого жреца, являвшегося колдуном и оборотнем. Продолжая неподвижно сидеть на коне с вытаращенными от ужаса и удивления глазами, хан просто не знал, что и сказать. Он не находил на все это ответов, а лишь взирал то на Кривжу, то на Тома. И в этот самый момент печенежский вождь дрогнул и дернул поводья своей лошади, от чего та заржала так, будто дикий мустанг-иноходец, завидевший опасность. Тем временем рясофор с грехом пополам поднялся на ноги и устремил на обоих взгляд, в которых ясно можно было прочесть аскетичность и инвективу. Но вместе с устойчивой строгостью в очах безумца сверкала искра милосердия и кротости, источая ослепительные лучи благодати. Хана пробила крупная дрожь, когда он завидел, насколько сильна вера Тома, и как крепка сила его Бога. Буквально похолодев от страха, он дрожащим указательным пальцем стал показывать старику за спину, что того очень напрягло. Обернувшись назад, он натолкнулся на пронзающий блещущий кошачий взгляд, словно глаза ангела, внезапно явившегося во сне.

- Ах, ты так! – свирепо воскликнул Кривжа и, в упор не замечая потерявшего от страха голову Курю, стал выговаривать проклятья в адрес рясофора, твердо стоящего и смотрящего прямо в глаза колдуну, как меченый пес, который взирает прямо в очи своего хозяина.Вдруг среди тихого ночного неба, прямо за спиной у Тома, вдалеке ударил такой сильный раскат грома, что старик, перестав колдовать, зажмурился и, выронив посох и прикрыв лицо руками, стал отступать. Вождь печенегов в панике свалился с лошади, потеряв равновесие, и та убежала, сама немало испугавшись этого, с одной стороны, красивого, но, с другой, опасного стихийного явления. Жрец долго не мог продрать глаза, ввиду сильнейшего ослепления от интенсивного сияния грома. Но, когда ему удалось сделать это, его взору предстал, сидящий под деревом и перепуганный до смерти, хан Куря.- Ч…что это б…было? – трепещущим голосом пролепетал он.- Перунов огонь то был, - индифферентно отвечал Кривжа. После минутной паузы, слегка пошатнувшись от разбитости, он добавил холодно: - Обратил он в пепел чужака того...***Заря…отливающее золотым блеском солнце вновь показывается из-за гор, освещая ослепительными лучами всю местность. Везде вокруг царит тишина. Но вот первые проснувшиеся птички запели утреннюю песнь, слышится шелест живой травы. На ближайший небольшой холм поднимается темная фигура в монашеском облачении. Взобравшись на самый верх, Том вдохнул свежий воздух всей грудью, на его утомленных глазах выступили слезы и тут же легкий холодный ветерок, словно стер их с кошачьих очей, плавно шелестя в его шерсти. Кот уселся на возвышенность, заваленную тонким слоем снега, и повернул голову назад.- Господи…аз возношу Тебе благодарение мое, что избавил меня от позорной смерти той…Аминь!С такими речами, с глазами, полными свежих слез, монах взглянул вперед. Там, вдалеке показалисьверхушки домов, огражденные кругообразной стеной, и мост, ведущий туда через реку. Вот он, Новгород Велик…