Точка излома (1/2)
Настоящее время. Спустя три часа после поглощения.Да, теперь она вспомнила. Вспомнила, его.Высокий статный мужчина лет тридцати пяти - сорока.Только почему он вспомнился прямо сейчас? Почему именно его лицо? И почему она помнила его имя, хотя не могла вспомнить ни имена своих родных, ни своё собственное.
«Быть может, он поможет мне вернуть своё имя?» - подумала она. – «Как было в песне? «Живёшь снаружи – загляни внутрь, чтобы освободится»?» - подумала она и снова закрыла глаза.
***Берлин. 23 мая 1945 года.
Старший сержант по имени Виктор Макаров жил с ними вот уже две недели. Он был образцовымквартирантом: не шумел, не дебоширил, друзей не приводил, пил спиртное, но не напивался. Его поведение шло вразрез с россказнями соседей о вечно пьяных русских, которые в свободное от кутежей время экспроприируют собственность честных немцев.Виктор имел давно устоявшиеся привычки: подъём в без десяти шесть, завтрак в десять минут седьмого и уход на «работу» не позднее половины седьмого утра. Он курил сигареты, которые держал в портсигаре из нержавеющей стали, который ему, по его словам, подарил американец во время встречи с союзниками на Эльбе.
Однажды он принёс с собой шоколад. Неизвестно, где он достал его в условиях тотального дефицита, но он поделился им с хозяевами дома.Он всегда ходил в офицерской форме. Он практически полностью поседел. Седыми были почти все волосы на голове. Аккуратная бородка, напоминавшая бородку Ленина, была полностью седой.
Странно, но когда он появился в доме, то Рип с матерью ощутили какое-то странное, давно забытое ощущение. Ощущение присутствия мужчины в доме. Мужчины, который хоть и был им чужим человеком, плохо говорящем на немецком языке, но всё-таки даривший им некоторое чувство безопасности и стабильности.
***Жизнь в Берлине возвращалась в привычное, подзабытое за месяцы осады русло: восстановили подачу электричества, некоторые дома подключили к водопроводу. По дому постоянно ходили ремонтники, оценивавшие и устраняющие повреждения в зданиях.***Однажды, когда никого не было дома, будущая Рип, несмотря на запрет матери, снова завела пластинку с оперой. Слишком нравился ей «Волшебный стрелок». Заведя старый граммофон, она опустилась в старое кожаное кресло, стоявшее в гостиной и, закрыв глаза, мечтательно запрокинула голову на спинку кресла.Почему ей так нравилась именно эта опера? Почему она была готова слушать эту запись снова и снова и она ей никогда не надоедала? Ответа она не знала сама. Только потом она поймёт, что её собственная жизнь начнёт идти по сценарию постановки.
А пока она с наслаждением слушала музыку и пение, лившееся из трубы старого граммофона.Сама того не заметив, она началанапевать арию своего любимого персонажа – Каспара. Мелодичный голос, походивший на сопрано, но никак не на бас, раздавался из гостиной и, отражаясь от выбеленных белой штукатуркой стен, расходился по всей квартире.
Она очнулась, только когда почувствовала в комнате чьё-то присутствие. Вскочив с кресла и выключив проигрыватель, она спешно обернулась. В дверном проёме, оперевшись правым плечом на дверной косяк, стоял Виктор.-Простите… - спешно начала оправдываться девушка.-Ничего страшного. – улыбнувшись ответил русский. – У тебя очень красивый голос.-Спасибо. – ответила она и смущённо отвела взгляд.
-Нравится опера? – не унимался квартирант.-Да…Только пожалуйста, не говорите маме.-О чём?-О том, что я заводила эту пластинку.-Ладно. Не скажу. – ответил он. – Ты часом не училасьв консерватории?-Да. Училась до сорок третьего года. Мам не смогла вовремя заплатить за обучение и меня отчислили.-Жаль. Хотя, ты симпатичная умная девушка, думаю, у тебя всё получится.
Повисла неловкая тишина. Чтобы как-то её нарушить, девушка спросила:-Скажите, а скольких людей вы убили на войне?-Я не знаю. – спокойным тоном ответил лейтенант, который мгновенно изменился в лице. – На войне не считаешь убитых врагов. Знаешь, первый раз это очень сложно, а потом ты начинаешь просто нажимать на курок. Навёл, прицелился, выстрелил.-А вы можете научить меня стрелять? – серьёзным тоном спросила девушка.-Зачем?-Надо. Я должна знать, что если мне понадобиться убить врага, то я это сделаю.-Врага? Война же закончилась. – недоумённо спросил лейтенант, пытаясь отговорить её от этой затеи.-Мне надо! Я выросла без отца! Вы понимаете, какого быть слабой? Я не хочу больше быть слабой! – взвилась Рип.-Ладно. Тогда пойдёшь со мной. – сдавшись, ответил Макаров.
***Он отвёл её на пустырь. Вокруг было безлюдно и тихо. Лейтенант встал в центр засыпанной песком и строительным мусором площадки, воткнул в кучу битого кирпича лежавший рядом кусок арматуры и надел на него дырявое ведро.-Вот твоя мишень. – произнёс он.
-А из чего стрелять? – недоумённо спросила она.В ответ на это, он достал из кобуры пистолет ТТ, отвёл назад затвор и протянул его девушке.-Держи.
Она осторожно взяла пистолет и, обведя его взглядом, положила свой длинный тонкий указательный палец на спусковой крючок.-Для тебя отдача будет сильной. Лучше возьми его двумя руками. – заявил офицер, прикуривая сигарету.
Крепко обхватив пистолет за рукоятку обеими руками, девушка направила его на мишень.Теперь посмотри в прорезь целика и сопоставь его с мушкой. Когда они будут на одной линии – стреляй.Выполнив все наставления старшего, девушка нажала на курок. Пуля прошла мимо, не задев мишень. При выстреле она рефлекторно закрыла глаза.-Эй! Когда стреляешь, жмуриться не надо. – ободрил её Макаров. – Давай по новой.-Хорошо.И снова она крепко обхватила ТТ, который был чересчур тяжёлый для её тонких как паутинки рук и, прицелившись, нажала на курок. Потом ещё раз. И ещё. Она стреляла до тех пор, пока не опустела обойма пистолета.Виктор, подойдя к мишени был поражён результатом. В старом ведре было семь маленьких аккуратных дырочек от попаданий.