Глава семь. Освальд. (1/2)

Было приятно увидеть Спрингтрапа спустя столько времени, сколько мы с ним не виделись. Он был забавным. Настолько забавным, каким мог быть вообще убийца. Меня никогда не тревожило, что он занимался и занимается тем, что убивает мне подобных, потому что я знал, что понравился ему и он не убьёт меня до поры до времени. Наше знакомство было забавным. Потому что он как раз таки пытался тогда убить меня. Ему понравилось, что я не стал играть дурачка, как это делали другие. Понятия не имею, что он имел в виду, потому что люди всегда говорят, что я веду себя глупо и как ребенок. Доля правды в этом есть. Даже Спрингтрапу в какой-то степени нравилось мое ребячество. Наша дружба и правда была забавной вещью. Я привык общаться с ним на равных и он никогда не был против этого. Это, разумеется, радовало. И действительно было приятно увидеть его, хотя бы на пару моментов, потому что это уже было много в той ситуации, в которую я попал.

Меня выгнали из мафии год назад. Позорно выгнали. И больше не пускают, грозятся пристрелить если я попробую зайти хоть кусочком стопы на территорию моей прошлой семьи. Удивительно, как необычайно быстро мнение людей о тебе менялось. Раньше меня уважали, сейчас — грозили убить, считали чужаком, будто бы я и правда был кем-то плохим. Для нас, бразильцев, нет ничего плохого в том, чтобы прикурнуть травку пару раз. Для нашего дона это было караулом, поэтому меня и вышвырнули. Как псину за шиворот.

Не то чтобы я жаловался. Что вы! Жизнь свободным от мафии оказалось даже более приятным. Я всегда стараюсь найти позитивную медаль во всем и нашел ее и здесь. Позитивное мышление всегда было частью моей личности и было самой лучшей штукой в мире.

Возвращаясь к тому, что за мною все ещё бежали копы, я действительно мог согласиться, что ситуация была дерьмом. Не первый раз, когда мой зад оказывается под угрозой, но каждый раз почему-то страшно становится за себя, если меня догонят и поймают. Полицию недооценивали и я тоже ее недооценивал.

В этот раз попали агрессивные. Не люблю агрессивных копов, потому что они стараются поймать меня до последнего. Но именно от них я привык убегать, часто ставя свою жизнь под угрозу. Мне нравилось, что они заставляли меня чувствовать невероятное чувство адреналина, пока я бежал от них, лазил по крышам, прыгал через какие-то прилавки, сбивал людей и прятался под каким-то углом.

Смешно до болей в животе, как они злились из-за одного украденного кошелька. О, разве они не понимали, что для такого, как я, деньги важнее и нужнее? Конечно, они не знали. Их задницы были в тепле, они хорошо ели и спали, и им никогда не приходилось воровать чужие вещи, на только кошельки, чтобы прожить в этом мире хоть немного больше, чем вообще есть шансов прожить.

Я жил в фургоне, который оставили в пяти километрах от Паршивого Уголка еще как пять лет назад. Он был уютный и там была кровать — что еще нужно было? Я не жаловался на качество этой кровати. Я все равно чаще всего спал на полу. Удивительно, как никто не захотел иметь его, как свой дом, ведь я знал, что нуждающихся в этом было много и у них были более весомые причины для этого. Но, как люди любят говорить, кто успел, тот и съел

Теперь на фургоне висела табличка, на которой я с гордостью написал, что это фургон был моим местом жительства.

Убегать от копов легко до тех пор, пока у тебя есть руки и ноги а также огромное желание жить дальше, и у меня это все было. Мне не было трудно бежать долгое время. Занятия спортом дали свои плоды и я действительно этим гордился, потому что в прошлом у меня и правда были проблемы с физической подготовкой (ну, и с весом, потому что кто, черт возьми, не любит вкусно поесть, особенно чего-то много?). Я бежал быстро и почти без остановки, не разу не задыхаясь, не чувствуя боли в боку или в ногах. Было хорошо, что у меня не было никаких препятствий и зря я подумал об этом, потому что прямо сейчас забежал на территорию рынка и на пути была лавка какой-то старушки с яблоками. Что ж, я давно не ел яблок! Перепрыгнуть через лавку не так сложно, если все обдумать перед этим.

О, кажется, сегодня мой зад будет спасен и я даже куплю вкусное яблочко. Я ускорился, но слегка замедлил бег, когда был близко к лавке. Всегда главное подобрать нужный угол…

— Сдачи не надо! — усмехнувшись, произнес я, закинув старушке денег и схватив самое красивое по моему скромному мнению яблоко, перепрыгнув через лавку и сразу же легко свернув, продолжив бежать.

Старушка прокричала мне что-то вслед и я не был уверен, что что-то приятное. Погоня мешала получить приятные слова за великодушие. Но я знал, что в глубине души она была рада, что какой-то молодой человек купил у нее яблоко, заплатив больше, чем надо. В такие моменты я чувствовал себя богатым. Я мечтал быть таковым.

Звуки погони стихли. Это было легко. Слишком легко. Спрингтрап завтра будет смеяться, когда я расскажу ему об этом! О, он обожал мои истории, вечно смеясь с того, каким глупым я был для него. Приятно был в чьих-то глазах глупым. Мне это всегда нравилось.

Я был доволен. Этот день был хорошим. Я протер яблоко рукавом, пару раз подкинув его в воздухе, легко ловя до того момента, как оно могло упасть на пол.

— Привет, Освальд.

Я дёрнулся от неожиданности, выронив яблоко, и недовольно вздохнув из-за этого.

Даниэль Френс. Консильери семьи «Красный фартук» и мой парень уже как год или типа того. Тот, кого я бы не хотел встретить во время погони. Я еще не признался ему, что меня вышвырнули из мафии. Мне всегда казалось, что, узнав это, он точно меня бросит, поэтому я никак не мог найти сил признаться ему.

— Привет, Дэн, — я улыбнулся и присел, чтобы поднять яблок. — Знаешь, ты меня напугал.

— Я такой страшный? — усмехнулся Даниэль.

— Не страшнее копов, — я засмеялся. — Приятно видеть тебя. Ты знаешь, я очень люблю твою компанию.

— Что ты здесь делаешь?

— А ты?

— Я спросил тебя первым, Освальд. Сначала ты, потом я.

— Просто прохлаждаюсь… О, Даниэль, может сходим сегодня в какой-нибудь ресторанчик? Я заплачу, — я улыбнулся, вытащив из кармана чужой кошелек.

— Разве у тебя не был бумажник? И откуда у тебя такие деньги, чтобы заплатить за нас двоих в ресторане? Освальд, — серьезно произнес Даниэль и я сглотнул. — Тебя же не выгнали с семьи, ведь так?

— Честно говоря, мне кажется, что они сделали это… ну, еще год назад? — виновато ответил я, убирая одну руку за голову.

— И ты говоришь мне это сейчас?

— Ну, я подумал, что если скажу это тебе еще год назад, ты устроишь скандал и бросишь меня. Кроме того, я в любой момент могу попасть в другую семью, нужно лишь подождать, когда кто-то увидит мои выдающиеся таланты! Я чувствую, что это будет скоро.

— Что ж, если то, что происходит с нашей семьей продолжится, то наш дон возьмет тебя под крыло вместо Деви.

— Деви? А, ты про Деви Дэй! У этой милой девочки какие-то проблемы?

— У девочки, которая старше тебя на несколько лет. Знаешь, мне довольно опасно рассказывать что-то, даже тебе. Но, да, проблемы есть и мне нужно их решить, потому что слушки слишком быстро распространяются, а еще всегда существуют сроки, которые я ненавижу.

— Ну, чтобы это за проблемы не были, надеюсь, что ты справишься. Хотя чего это я. Ты всегда справляешься со всем!

— Если бы я только мог справиться с твоим ребячеством, — без злобы произнёс Даниэль.

— Не такая уж это и проблема. У меня будут проблемы, когда меня все-таки поймают, но, к счастью, этого никогда не случится.

— Давай договоримся, что ты больше ничего не будешь воровать? — предложил Даниэль, докоснувшись до моего плеча. Многие предлагали мне прекратить, но они просто не понимали, что без этого я никогда не смогу выжить.

— Пойми, Дэн, я живу, благодаря тому, что ворую. Иначе не проживу. Ты знаешь, что у меня нет дома и не к кому пойти. Я понимаю, что ты переживаешь, но и ты пойми меня… Хочешь жить — научись вертеться.

— Ты тот еще идиот, знаешь.

— Ага, я идиот. Родился таким и не хочу меняться.

— Ты не представляешь, какая головная боль любить одного главного идиота среди идиотов.

— Я уверен, что в мире найдётся идиот побольше, чем я, но мне нравится, что ты думаешь, будто бы я главный. Так, все же сходим сегодня в ресторан? Время и на свидания походить.

— Только не на украденные деньги. В отличии от тебя, я все ещё порядочный гражданин, — Даниэль почти вырвал из моей руки кошелек и я раздраженно фыркнул. О да ладно! Он не мог просто взять и забрать мой доход на сегодня…! Мог. Я знал, что он мог и мне это не очень нравилось. — Я найду владельца и отдам ему его вещь.

— Ты такой скучный. Теперь мне не на что купить себе еды.

— Просто найди работу — это не так сложно и у тебя будут деньги, чтобы, как ты говоришь, выжить.

— Это неинтересно. Значит, никаких ресторанов сегодня? Ну, я обязательно накоплю нам на свиданку.

— Ты предпочитаешь не меняться? Никогда не смогу представить тебя ответственным человеком.

— Честно говоря, я себя тоже таковым не вижу. Но ведь это хорошо! Хорошо оставаться таким, какой ты есть!

— Я никогда тебя не переспорю. Не хочешь сегодня поспать у меня? В последнее время совсем не спится в одиночестве.

— А как же Деви?

— В том-то и проблема, что в одиночестве, — Даниэль вздохнул, явно что-то умалчивая. — Пошли.

И я решил пока не спрашивать его об этом. Может, он сам захочет мне высказаться. В любом случае, я не заставлял его рассказывать мне, что происходит в их семье и особенно происходит с Деви.

Я знаю ее не так долго и не так много… Помню ее пугливой соучастницей, у которой дрожали руки, когда она держала в руках пистолет и пыталась прицелиться в кого-то. Помню, Даниэль рассказывал мне, что как-то из-за дрожи в руках на тренировке она нечаянно выстрелила себе в пальцы, долго ходя с перевязанной рукой. Даже помню ее забинтованную руку. Интересно, она осталась такой же? Видимо да, раз с ней были какие-то проблемы. Я не считал ее в чем-то плохом, нет. Мне бы даже хотелось знать ее больше. Просто не удавалось хотя бы просто поболтать с ней. Раньше Дэн с таким презрением относился ко мне, не подпуская к Деви. Он вообще как-то особо не разрешал другим мужчинам близко подходить к Деви. Мне всегда казалось это странным. Но я также знаю, что он просто защищал ее таким образом.

***

Номер Даниэля в отеле был просто огромным и уютным, что я долгое время стоял, раскрыв глаза от истинного удивления. Даниэль усмехнулся, коснувшись моей руки, и завел меня чуть дальше в номер. Это было слишком далёким для меня. Интересно, как много денег он потратил на этот просторный номер?

— Чувствуй себя, как дома, — сказал Даниэль, повесив пиджак на вешалку. — Я посмотрю, что у меня есть из еды нормального.

— Спасибо, Дэн, — я улыбнулся, проследив за ним взглядом.

Я был в шоке, в полном, никогда так не был удивлен, как сейчас! Невероятно, это было просто невероятным местом! Боже, я только мог мечтать о подобном. И то это была бы несбыточная мечта.

Я аккуратно снял обувь и зашёл в комнату, в которую ушел Даниэль. Он кивнул мне, а затем также кивнул в сторону стола и я принял это за явный намек, что мне стоило сесть за него.

— Честно, у меня нет ничего нормально, Оз… Пока Деви не рядом, я не могу следить за своим питанием. Когда Деви рядом, еды всегда побольше. Она прекрасно готовит. Могу лишь предложить тебе заваренный суп.

— Это тоже неплохо, — подбадривающе ответил я. — Знаешь, у меня действительно бывают проблемы с едой! Как-то раз еды совсем не осталось и денег у меня на тот момент не было, поэтому я питался упаковками мыла. Когда долго ничего не ешь нормального, даже мыло кажется вкуснятиной.

— Освальд, что ты с собою делаешь, — Даниэль вздохнул, ходя из стороны в сторону, пока он делал нам быстрый ужин. — Где ты живешь?

— В старом забытом фургоне. Он уютный, да и я натаскал туда хороших матрасов, подушек и одеял.

— Теперь я буду стараться каждый день носить тебе пакеты с едой. Я действительно дорожу тобою, Оз… Знаешь, после смерти мамы мне так сложно чувствовать к кому-то привязанность, чувствовать, что я дорожу кем-то… Теперь я живу с вечным страхом того, что мои дорогих людей не станет. Я слишком переживаю, касательно Деви и ее безопасности. Черт возьми, ее преждевременная смерть будет тем что я никогда бы себе не простил.

— Знаешь, ты никогда не рассказывал мне о своей маме как-то подробно… Я понимаю, что тебе тяжело после стольких лет без нее. Я просто… Иногда совсем не до конца понимаю твою потерю. Я не заставляю тебя рассказывать о ней. Да и как никак, это точно болезненная тема для тебя, Дэн.

— Моя мама… Была самым ценным человеком в моей жизни. Я всегда любил ее больше, чем папу. Она была добрая, красивая и милая женщина, которая всегда любила меня и отдавалась мне, своему единственному ребёнку. С ней всегда было уютно и весело. Она никогда на меня не злилась и ругала… Помню, мы любили смотреть с ней на звезды по выходным. Она всегда напоминала мне яркую звезду… Сейчас, каждый раз, когда я выхожу на улицу ночью и на небе загораются звезды, я надеюсь, что какая-то из этих звезд — это моя мама. Мне нравится думать, что она присоединилась к нашим любимым звездам… Мне так сильно не хватает ее… Я просто… Просто иногда не могу поверить, что ее больше нет. Хочу вернуться к тому, что было раньше… Не в двадцать шесть такое говорить, но я скучаю по маме…

Я встал со стула, осторожно подойдя к Даниэлю, и приобнял его. Он вздохнул, обняв меня в ответ и уткнувшись носом мне в плечо.

— Мне так жаль, Даниэль, — прошептал я.

— Все в порядке… Никто из нас не мог на это повлиять… Никто из нас не мог бы ее вылечить…

— Мне не стоило спрашивать.

— Все в порядке… Я скучаю по маме, но также живу, благодаря Деви и тебе.

— Если тебе когда-нибудь захочется побольше погрустить о моей потере, у тебя всегда есть шанс…

— Дэн, без обид, но это звучит странно, но я также рад, что ты не против поговорить об этом еще когда-нибудь. Знай, что мне всегда можно выплакаться в плечо.

***