Пятитысячник Диана Кер I (1/2)
02.09.300 ПЗЭ,
Система Вестбрук
«Когда-то истребителю-штурмовику «Крадущаяся Мышь», сотворенному лучшими конструкторами дома Аллирионов, прочили большое будущее. Эта машина была не просто оружием нового поколение — это был живой символ великого союза кронпринца Рейгара Таргариена и принцессы Элии Мартелл.
В 278 ПЗЭ первые прототипы сошли с конвейера и адмиралы Дорна и Блэкуотера остались очень довольны их летными и боевыми характеристиками. «Крадущаяся Мышь» изначально создавалась как убийца кораблей, но разработчики при этом умудрились вписать его в габариты легкого перехватчика, наделив соответствующей скоростью, маневренностью и незаметность. Вдобавок этот штурмовик мог входить в атмосферу и подниматься обратно в космос — аэродинамические крылья могли служить как для маневров в воздушном пространстве, так и для переноса дополнительных ракет и торпед. При полной нагрузке «Мышь» могла нести четыре ПКР на внешних портах и еще две внутри корпуса — последние могли заменяться на противоракетные комплексы и электромагнитные ловушки.
Все были уверены, что в ближайшие годы этот палубный аппарат станет основным во всех флотах — не только в дорнийском.
И Война Узурпатора, вне всякого сомнения, должна была стать первым его триумфом.
Но она стала его погибелью.
Концерн «Гулиан», разрабатывавший и выпускавший «Крадущихся Мышей», не пережил стремительного ухудшения отношений между Дорном и Железным Троном после трагической смерти принцессы Элии. Все заказы, ранее сделанные Императорским флотом, были отменены, а еще ранее битва за систему Трезубец стала крупнейшей за последнюю сотню лет бойней малых космических аппаратов и несущих кораблей. Да, дорнийским москитным роям удалось подбить не менее трех десятков легких кораблей повстанцев на первом этапе боя, но выступление линейных крейсеров Севера, заточенных на противоракетную оборону, и, особенно, гибель Ливена Мартелла, координировавшего действия несущих кораблей лоялистов, убедили большую часть флотоводцев в том, что носители, какими бы совершенными они ни были, всегда будут уступать бронированным артиллерийским кораблям.
Уже на втором году правления Императора Рейгара «Гулиан» официально объявил о своем банкротстве, все его имущество было распродано, верфи разошлись по другим кораблестроительным корпорациям, а уже построенные «Мыши»… они оказались просто-напросто забытыми и ненужными никому. Полностью готовые и совершенно новые, они были брошены на складах и доживали там свой век.
За вычетом уничтоженных, поврежденных и списанных во время войны или испытаний, в стратегическом резерве Дорна к 300 ПЗЭ оставалось около тысячи двухсот штурмовиков «Крадущаяся Мышь», отданных на милость скучающих сторожей и престарелых чиновников.
Никто и не верил, что они еще когда-нибудь вознесутся в небо. Даже если бы нашелся какой-нибудь влиятельный и богатый лорд, готовый воскресить давно мертвый проект… даже если бы за это взялся кто-то из Мартеллов… Все понимали, что эта идея обречена на провал.
Потому что где этот таинственный энтузиаст возьмет запчасти для конструкции, которая толком и не успела войти в серию? Кому нужны системы наведения, координации, связи и всего остального, которые устарели на двадцать лет? Гораздо проще было создать новый истребитель с нуля, а этот… просто забыть. В конце концов, как говорят в Браавосе, все когда-то умрут.
И, само собой, ни один здравомыслящий стратег, не стал бы включать «Крадущихся Мышей» в свой план будущей войны.
Вот только, к огромному сожалению Мейса Тирелла и всего Простора, в подготовке операции «Полночь» решающее слово было за потомственной сумасшедшей в третьем поколении…»
(Из книги «Пылающие крылья: палубная авиация Вестероса в эпоху Второй Долгой Ночи» Кориса Грея, 370 ПЗЭ).
***
Диана ненавидела Простор. Ненавидела безоговорочно, всей душой.
Двадцать лет назад, в пору юности, этого чувства не было. Напротив, она искренне восторгалась их мирами. Но это было до того, как Тиреллы всадили им в спину нож, решив, что раз мятежники сломлены, миллионы дорнийских солдат, положивших свои жизни на алтарь победы, им больше не нужны.
Ее дядя погиб в битве за Трезубец — отдал свою жизнь ради победы. Ее брат погиб там же — ради победы.
А оказалось — всего лишь ради жадности лордов Простора.
В войне, развязанной Насильником, они определенно приняли не ту сторону.
Отец Дианы был мелким торговцем, владельцем нескольких легких грузовозов, курсировавших по маршруту Солнечное Копье — Старомест. И его жизнь полетела под откос, как только просторцы с благословения Императора стали душить заградительными пошлинами не только разбитых мятежников из Ривера и Шторма, но и Дорн. При этом какие-либо ответные санкции с их стороны Железный Трон сурово пресекал.
Отчаявшись смотреть на то, как отец с матерью мечутся туда-сюда, словно загоняемые охотниками звери, Диана в один прекрасный день молча вышла из дома и направилась в ближайший вербовочный пункт. Она надеялась, что успеет подняться по карьерной лестнице и помочь семье раньше, чем отцовское дело окончательно загнется.
Не успела. Через пять лет ее родители, осознав, что уже не выберутся из долговой ямы, наложили на себя руки. И все имущество их семьи ушло с молотка кредиторам.
Так что у пятитысячника Дорнийского флота Дианы Кер определенно были причины ненавидеть Простор, забравший у нее все и всех. На самом деле, она не только Простор ненавидела. Таргариенов, этих ублюдков, возомнивших себя властелинами Галактики, тоже. И бывших мятежников. Но больше всего — именно просторцев, взиравших на окружающую вселенную с вершины бесконечно высокой башни и не видевших оттуда ничего, кроме никчемных букашек.
Она была дорнийкой. Она была воином. И она потеряла все. Единственным смыслом ее жизни оставалась месть.
Она была дорнийским воином — и считала, что не заслуживает смерти от старости, пока живы твари, пресмыкающиеся перед Железным Троном.
Она была последним представителем своего рода. Все ее близкие были мертвы и она скоро к ним присоединится.
Вот почему, когда сам принц Оберин стал искать добровольцев для операции под кодовым названием «Полночь», она вызвалась одной из первых — даже раньше, чем узнала детали плана. Красный Змей не скрывал, что их шансы на выживание стремятся к нулю.
Ее это вполне устраивало. Смерть в огне, как говорили на Волантисе, самая чистая.
Потом были тысячи часов тренировок на симуляторах и в реальном космосе. Шесть адских месяцев по двенадцать часов в сутки. И каждый раз выполнение миссии заканчивалось их полной гибелью.
Именно поэтому Оберин выбирал на это задание только тех, кто уже успел пожить и оставить потомство. Она была едва ли не единственным исключением.
Во всех четырех вспомогательных крейсерах под ее командованием (за этим громким названием скрывались наскоро перестроенные грузовые суда, вполне подходящие для их задачи) она была единственной, кто не отпраздновал свои пятидесятые именины. И единственной бездетной.
Она так и не решилась родить ребенка, чтобы их род не угас. Потому что ей было страшно оставить его (или ее) в одиночестве в этом ужасном мире — который она сама же и подожжет. Пусть уж лучше все закончится на ней.
Через несколько минут она должна была нырнуть в горнило войны. И единственным, о чем она молилась, было то, чтобы их не обнаружили раньше срока.
Они пробирались в эту систему окружными путями — через Летний войд, вплотную к Звездному разлому, мимо варп-штормов, глушивших сканеры просторцев…
И они добрались. До верфей «Вестбрук Максимус» оставалось всего четыре миллиона километров в реальном космосе. Было очень легко затеряться среди тысяч курсирующих здесь же судов, военных и гражданских.
Их целью было новое поколение военных кораблей просторцев, некоторые из которых могли разнести в одиночку целый дорнийский флот. Но пока эти чудовища не успели родиться на свет и вылупиться из своей верфи, как из яйца.
И не успеют, если Великий Змей им благоволит сегодня.
Против этой нерожденной армады у нее было четыре вспомогательных крейсера, в каждом из которых дремали пятьдесят истребителей-штурмовиков. А двести мышей, говорят, и дракона могут загрызть, если постараются.
Силы были абсолютно неравны. Особенно с учетом того, что в системе было около сотни действующих военных судов всех классов. Им оставалось надеяться лишь на то, что враг их не вычислит раньше времени. И они успеют ударить первыми.
Диана не знала, были ли сейчас на «Вестбрук Максимус» дорнийские корабли и дорнийские экипажи. Она об этом не спрашивала — и старалась не думать. Вполне возможно, что и были. Операция готовилась в строжайшей секретности и запросто могло оказаться так, что жертвой Дианы станет кто-то из товарищей ее покойного отца. Или их еще на подлете встретит целая стая перехватчиков. Всякое могло быть.
Пятитысячник Диана Кер посмотрела на ручной хронометр — и отдала приказ:
— Загрузить спецбоеприпасы.
«Вот и все», — подумала она, когда хрипящий старый прибор связи передал подтверждение приказа. Теперь отступать было поздно. Ей сообщили, что в этот час посол-смертник уже должен был передать Безумцу объявление войны. Чтобы никто потом не посмел упрекнуть Дорн в том, что они вероломно, без предупреждения… Хотя просторцы все равно упрекнут. Они такие. Они любое правило в свою пользу изогнуть могут — ради выгоды и ради победы.
Особенно если им сегодня удастся совершить задуманное.
Диана глубоко вздохнула, чувствуя, как сердце начинает биться с удвоенной силой, разгоняя кровь по телу и напитывая ее новой порцией ненависти.