Enemy Inside (1/2)

Память согревает человека изнутри, и в то же время рвет его на части.

Харуки Мураками. (Кафка на пляже)</p>

Вести дела в последнее время стало сложнее. Причиной тому была однако не усилившаяся система контроля и даже не продуманная политика ведущих стран мира, прикрывающихся в СМИ громкими высказываниями своих лидеров о взятом курсе на разоружение, в то время, как они лишь наращивали обороты производства оружия, в особенности ядерного. Все дело было в людях, с которыми приходилось сталкиваться. Улисс Кло слишком долго занимался этим бизнесом, чтобы сохранить в своей душе хотя бы крупицы наивности. Прожженный делец, он отлично знал, что нужно сделать, чтобы получить желаемое, кому и за сколько можно продать товар, как превратить даже самую пустяковую сделку в прибыльную. К этому мужчина шел не один год. Теперь же он с наслаждением пожинал плоды упорного труда и, порой, позволял себе то, что для обычных барыг являлось запретом, нарушение которого зачастую могло стоить жизни. Например, беседуя с очередным покупателем, выступающим от некой организации, пожелавшей остаться анонимной — и здесь всегда подразумевалось руководство одной из стран Ближнего Востока, — Кло легко мог повысить голос или даже перейти на личности, продавливая интересы своей компании, зная, что его предложение все равно никто не рискнет перебить. Он был живой легендой этого подпольного мира, и умело пользовался своим положением, извлекая из него выгоду для тщеславной души и бездонного кошелька.

— Ты не в курсе того, что творят твои люди? — рыкнул Улисс в трубку, стоя у замызганного окна своего кабинета, организованного в бывшей капитанской рубке, без особого интереса наблюдая за возней чернокожих работников внизу, в полутемном трюме корабля. — Я отгрузил шесть тепловых ГСН<span class="footnote" id="fn_26131930_0"></span>, а что получил? Ржавый хлам, понял? Ты все исправишь, не то следующую ракету я всажу тебе в голову, — зычно ухмыльнулся, вальяжно подходя к старенькому телефону, чтобы переключить звонок на вторую линию. — Пардон, министр, на чем мы с вами остановились?

Однако продолжить прерванную уже дважды за сегодня беседу с покупателем ему так и не удалось. Перебои со светом в этом Богом забытом месте не были чем-то необычным. Даже генераторы, на которые Кло потратил неприлично много денег, оборудуя здесь свой личный склад, зачастую не справлялись с нагрузкой и вырубались, погружая зловонный, затхлый, разрушающийся корабль во мрак. В очередной раз это произошло мгновение назад и внизу, точно по команде, вспыхнули десятки фонариков, раздались крики. Потребуется от трех до пяти минут, чтобы устранить неполадку и перезапустить генератор, возобновить работу линии. Воспользовавшись этой вынужденной паузой, Кло решил передохнуть. Он почти весь день провел на телефоне и легкая боль в затылке, беспокоившая его ещё с утра, разрослась до уровня полноценной мигрени. Слишком тяжелый здесь был воздух. Возможно, стоило сходить наверх, продышаться. Однако, выйдя из кабинета на мостик, Улисс мгновенно ощутил неладное. Инстинкты подсказывали ему, что причиной темноты стала необычная авария, а когда время на стандартный ремонт вышло, он лишь убедился в своей догадке. Прислушиваясь к тревожным выкрикам снизу, он медленно вернулся в кабинет и потянулся рукой к пистолету на столике, неосознанно для себя чувствуя, что лучше вооружиться.

Сняв оружие с предохранителя и с тихим щелчком взведя курок, Кло медленно двинулся вдоль стены к внутренней двери, ведущей на узкий переход от рубки до кабинета старпома. Выйдя на металлический помост, он, стараясь производить как можно меньше шума, прошел вдоль стены и плавно скользнул внутрь, однако в ту же секунду иная тень опередила его. Подчиняясь рефлексу, Улисс вскинул руку и выстрелил в пустоту. Руку обожгло болью, кто-то заломил её с такой силой, что мужчина оказался вынужден отпустить оружие, а через мгновение перед ним на грязной полке с записями в рядок стояли пули, извлеченные из пистолета и лишь одна из них слабо дрожала, уловив чье-то мимолетное движение.

— Ясно, — тяжело дыша, фыркнул мужчина, вглядываясь в черноту комнаты, — мутанты.

Доверяя своим инстинктам, он позволил себе довольную улыбку, когда из густого мрака вышла хрупкая фигура девушки, присоединившаяся к мужчине, напряжённо замершему возле двери. Оценив их нарочито быстро брошенным взглядом, Кло моментально смекнул, что эти двое явно не обладали обширным опытом в подобных делах и, хотя явно превосходили его по силе за счет мутации, вряд ли являлись душой и сердцем операции.

— Сокровище Штрукера, — припомнил Кло, усаживаясь на низкий табурет за рабочим столом. — Конфетку? — подхватив в руки деревянную тарелку, он предложил им угощение, но, так и не дождавшись ответа, принялся поглощать желейных мишек сам. — Да, жалко беднягу. Впрочем, ему ли не знать, что он себе могилу копает? Жизнь человека нынче не ходовой товар.

Посмеиваясь, да ухмыляясь, он пристально наблюдал за своими надсмотрщиками, оценивая выражения их лиц. Заметив на них тень явного недоумения, Кло остался доволен своим точным попаданием в цель.

— О, да вы не в курсе? Понятно, первый раз, значит, бандюков пугаем? — добродушно уточнил мужчина, отставив тарелку в сторону. — Да только вот я не из пугливых.

Девушка, чьи глаза мерцали в темноте алым пламенем, вышла вперед, хищно оглядывая его, словно жертву. Растянув губы в добродушной улыбке, Кло с интересом посмотрел на неё, пытаясь мысленно просчитать её следующий ход.

— Каждый человек чего-нибудь боится, — отрывисто произнесла Ванда, подойдя ближе к брату.

— Каракатица! — выпалил Улисс, наблюдая за тем, как плавно девушка попятилась к высокому блондину в спортивной футболке. — Существо наподобие рыбы, — попытавшись изобразить, состроил сложную рожицу, — мерцает такими огоньками.

Изобразив это явление, мужчина незаметно выдвинул ящик в стоявшей рядом с ним тумбе.

При удачном стечении обстоятельств он сможет дотянуться до ножей, припрятанных здесь на черный день.

— Сначала она гипнотизирует жертву, — продолжил рассказывать Кло, — а потом, раз! — схватив одной рукой воздух, вторую он запустил в ящик, обыскивая ловкими пальцами его содержимое. — В документалке видел, — для пущей убедительности добавил Кло, сжимая деревянную рукоятку ножа в ладони. — Ужас.

Вероятно, соблазнившись легким ароматом дешевых сладостей, юноша, все это время стоявший слишком неподвижно для того, кто способен передвигаться на запредельной скорости, ломая законы физики, метнулся вперед и выхватил из тарелки одного мишку, встав по левую руку от Кло. Подумав, что мутант что-то заподозрил, мужчина плавно опустил руку с ножом вниз и вновь сосредоточился на девушке, позволяя им обоим думать, что подобная демонстрация способностей действительно произвела на него устрашающее впечатление.

— Будешь ковыряться у меня в подкорке? — хмыкнул Улисс, припоминая, что болтали об этих мутантах. — Насылать каракатиц? Только я смотрю, вы тут так, не при делах, — решив, что достаточно долго разыгрывал спектакль-комедию, мужчина расправил плечи и перешел в наступление, — не решаете. Так вот я буду говорить с человеком, который стоит за вами.

Альтрон иронично возник за спиной Кло. В красном свете аварийной лампы, зажегшейся после обрыва на линии электропередачи, его появление выглядело несколько театральным и вместе с тем чертовски пугающим. В полной мере это смогла прочувствовать лишь Ванда, стоявшая лицом к окну, возле которого за мгновение до этого расположился мужчина. Она с настороженностью посмотрела на брата, безмолвно делясь с ним своими подозрениями, но в ответ на его удивленный взгляд, исполненный вопроса, так и не решилась ничего сказать вслух. Возможно, ей лишь показалось и это была игра её воображения, разыгравшегося на фоне быстро сменявших друг друга событий в последнее время.

— Человек — это банально, — резюмировал Альтрон, глядя на растянувшегося на полу Кло в осколках окна, выбитого мгновение назад его спиной. — У меня к тебе дело.

Улисс глухо стонал от боли, ощущая в своем теле все кости, которые ещё сохранились в нем к этому моменту, однако в их численности с этой минуты он уже не был уверен. Мысль о том, чтобы подняться на ноги, почти убедила мужчину, что, даже если ему это удастся, то прежним его скелет после такого падения точно не будет. С ужасом глядя на механического исполина, словно тот был ожившей и значительно осовремененной иллюстрацией смерти, он лихорадочно размышлял, пытаясь вспомнить, где мог так серьёзно облажаться, на какой сделке проколоться, чтобы в его жизни случилось нечто подобное, а заодно отчаянно шарил рукой по полу в поисках ножа, но тот, выпав из ладони, куда-то запропастился. Сердце в немолодой груди билось так сильно, что почти пробивало клетку ребер, а когда Альтрон склонился над ним, приблизившись настолько, что в нос ударил запах металла и машинного масла, Кло вдруг осознал, что все это время мужественно сдерживал рвущийся из глубины горла крик, пытаясь сохранить лицо в последние мгновения своей никчемной жизни.

— Слушаю, — хрипло отозвался Улисс, настороженно хмуря брови.

Вибраниум был жемчужиной его коллекции контрабандных товаров. Вернувшись с ним из Ваканды, Кло знал, что не сумеет быстро и легко продать этот металл, поскольку любая, даже случайно просочившаяся в сеть информация о нем могла вывести африканских ищеек на его след, но это не пугало мужчину. Он терпеливо ждал, выложив в доступ на нужном сайте в даркнете лишь сжатую и мало кому понятную кодировку, рассчитывая привлечь исключительно заинтересованных. Сделка с вибраниумом должна была обеспечить ему безбедную жизнь на долгие годы, превратив работу в приятное хобби. Перспектива стать другим человеком и полностью отказаться от этого бизнеса его не привлекала, но избавиться от ряда рисков, сопряженных со своей профессией, Кло был не против. В последнее время они плохо и все чаще отражались на его здоровье. Однако даже в самых смелых мечтах, воображая себе различные сценарии будущего, он не мог представить, что покупателем окажется пугающий до колик робот, удивительным образом напоминающий своими манерами человека.

— И на камне сём я создам церковь мою<span class="footnote" id="fn_26131930_1"></span>, — задумчиво произнес Альтрон, и, получив в руки прозрачный кейс из пуленепробиваемого стекла в виде тубуса, перебросил его Пьетро. — Вибраниум — это ключ к сотворению нового мира.

С любопытством наблюдая за роботом, Кло оставался по-прежнему напряжен и предельно сосредоточен. Присутствие его вооруженного до зубов помощника, присоединившегося к ним в тот самый момент, когда они спускались от рубки к хранилищу, позволяло мужчине почувствовать себя немного увереннее, но интуиция упорно продолжала подсказывать ему, что в данный момент контроль над ситуацией находился в чужих руках. Испытывая острое желание покончить с этим как можно быстрее, Улисс покосился в сторону мутантов, а затем снова взглянул на Альтрона, посчитав, что наступил подходящий момент для того, чтобы решить самый главный вопрос этой сделки. К тому же его совершенно не интересовали детали чужого злодейского плана, особенно если в нем были предусмотрены пункты о перерождении мира. Террористы — граждане нервные и нестабильные, так что в общении с ними он предпочитал придерживаться старого принципа: меньше знаешь — крепче спишь.

— Он дорого мне обошелся, — многозначительно произнес Кло, потирая ладонью клеймо на шее, оставленное разгневанными жителями Ваканды, — и стоит миллиарды.

Спиной ощутив, как окаменел при этих словах его помощник, Улисс выжидающе посмотрел на Альтрона и поджал губы в узкую линию, всем своим видом демонстрируя, что отступать или торговаться не намерен. Свою цену, пусть не оговоренную до последнего цента, но обозначенную в приемлемом для него диапазоне, он считал вполне оправданной. Кло видел, как переглянулись мутанты, явно не разделяя его уверенности, но это было и не важно, ведь их мнение тут явно не учитывалось. Предполагая, все трое могут оказаться всего лишь маской, прикрытием для того, кто в подобной сделке желал сохранить полную анонимность, Кло терпеливо ждал, предоставляя время для осмысления и принятия решения. Он слишком давно занимался подобными делами, чтобы не знать, как перехватить контроль над сделкой в последний момент, и сейчас испытывал определенную гордость, от совершенного им лихого маневра.

— Деньги переведены, — придя в себя от подобия матричного анабиоза, произнес Альтрон, взглянув на мужчину перед собой. — На счета твоих фирм-помоек. Ох уж этот финансовый сленг, — приглушенно посетовал робот.

Тихая, но настойчивая вибрация телефонов в карманах заставила Улисса и его помощника заметно вздрогнуть. Сообщения о трансферах, совершенных через Всемирный Банк, падали одно за другим, заставляя старые устройства сотрясаться в беззвучной трели снова и снова. Кло по-прежнему терялся в догадках, кто именно мог стоять за этой святой троицей, но этот некто явно обладал невероятными ресурсами, раз мог позволить себе столь щедрую оплату. Впрочем, сейчас, разглядывая цифры на тусклом, подсвеченном зеленым экране, Улисс был готов навсегда забыть про эту загадку мироздания. Обогатившись на десятки миллиардов долларов, он мгновенно стал не просто одним из самых успешных контрабандистов, но и, возможно, вошел в топ черного списка самых богатых людей мира. Этого было вполне достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов.

— Как говорится, пусть друзья богатеют, враги не беднеют — посмотрим потом, кто кого одолеет, — весело, насколько это было возможно в его цифровом исполнении, произнес тем временем Альтрон, получив информацию о том, что его жестяная армия уже рядом и готова забрать покупки.

Сделка подошла к своему логическому завершению и это был тот самый редкий случай, когда обе стороны остались абсолютно довольны достигнутыми договоренностями, но черт шутливый дернул Кло за жидкую бородку, когда от произнесенных роботом слов, мелкие шестеренки в его мозгу получили дополнительное ускорение и провернулись сразу на полтора оборота вперед. Пораженный своей смелой догадкой, он сделал то, чего в обычное время всегда старательно избегал: сказал быстрее, чем подумал.

— Старк, — выпалил Улисс, пораженно повернувшись в сторону Альтрона.

— Что?

Напряжение в цифровом голосе безумной машины отдалось вибрацией в стенах старого корабля, заставив каждого из присутствующих ощутить волнение металла. Ванда и Пьетро мельком переглянулись и враждебно покосились в сторону Кло, готовые в любой момент возобновить пыточную процедуру и реализовать его идею с каракатицами, что отчетливо читалось на их мрачных лицах. Вооруженный помощник Улисса тоже замер, глядя на самого контрабандиста, который, казалось, был настолько захвачен своей догадкой, что не замечал ничего вокруг. В его глазах играло пламя осознания и теперь, когда все пазлы встали на свои места, сложилась неприглядная картинка. Не то чтобы прежде ему не приходилось сталкиваться с подобным, но мысль о том, что сам Старк прибег к такой схеме, чтобы получить вибраниум, забавляла и возбуждала его до дрожи. Определенно у этой сделки появились новые полутона, и мужчина не мог удержать своего черного ликования по этому поводу.

— Тони Старк — он это сказал, — торжествующе объявил Кло, переводя взгляд с Альтрона на его приспешников и обратно. — Лично мне, — решив пояснить обстоятельства, которые имели для текущей ситуации определяющее значение, добавил мужчина, для пущей убедительности приподняв брови. — Выходит, он твой хозяин, — с уверенностью заключил Кло, дав на осознание собравшимся не больше минуты, считая, что тянуть с этим не стоит.

Дальнейшие события развивались с такой скоростью, что человеческому глазу за ними было не уследить, однако к чести помощника Улисса, стоило все же признать, что он хотя бы попытался. Схватив контрабандиста за руку, Альтрон с возмущенным воплем набросился на ошалевшего от ужаса Кло, являя собой стремительную смерть, угрожавшую всему живому от бесконтрольного технического прогресса. В этот момент вооруженный африканец выхватил свой пистолет, намереваясь вступиться за работодателя и отстоять его честь, а заодно и отработать свои кровные, полагавшиеся ему по итогам этой сделки, но Ванда среагировала молниеносно. Алые змеи её магии скользнули по запястьям мужчины, опутывая и принуждая его опустить руки. Зашипев от боли, он оказался вынужден подчиниться, с ужасом взглянув на ведьму, которая в свою очередь внимательно наблюдала за Альтроном, очевидно, ожидая от него инструкции для дальнейших действий. Наиболее безучастным к происходящему оставался лишь Пьетро, для которого время имело далеко не приоритетное значение. Находясь в твердой уверенности, что сможет вмешаться в любой момент, он с интересом наблюдал за всеми и чуть больше за сестрой, оказывая ей моральную поддержку.

— По-твоему я из его марионеток? Его пустышек? — возмущенно прошипел Альтрон, щуря свои горящие алым, синтезированные глаза. — Я похож на Железного человека?

Сорвавшись на крик, способный пробрать до нутра, робот выпрямился, с живой яростью глядя на посмевшего допустить подобное сравнение мужчину. Улисс почти не чувствовал свою руку, занемевшую в его стальной хватке, но даже эта ломота притуплялась под натиском испытываемого им ужаса. Не зная, чего ожидать, он попытался возразить обезумевшему роботу, образумить его, но в приступе слепого гнева тот внезапно рассек воздух второй ладонью, и лишь краем глаза Кло успел заметить, как обагрился раскаленный металл, а затем почувствовал обжигающую боль, растекшуюся от локтя до плеча. Хрипло вскрикнув, он отшатнулся назад, более никем не сдерживаемый, и ошарашено распахнул глаза, глядя перед собой невидящим взором. В воздухе повис запах жареного мяса и гари. Он ударил в нос мужчине, заставляя через работу рецепторов осознать происходящее, но и так ему удавалось это с трудом. Пораженно взглянув на свою отрубленную руку, словно она принадлежала кому-то другому, Кло сипло выдохнул, переведя лишенный мысли взгляд на Альтрона.

— О, простите, — напевно произнес робот, словно в порыве механического сострадания шагнув вслед за Улиссом, но затем снова отступив назад. — До свадьбы, надеюсь, заживет, — выразив свое сочувствие, он отвернулся в сторону, неожиданно для всех опять впадая в ярость, будто страдая расстройством личности, проявившимся неожиданно во всей своей красе. — Я просто не понимаю: ты сравнил меня со Старком?!

Удар, нанесенный Альтроном с ноги, пришелся Кло точно в грудь и, потеряв равновесие, он повалился спиной на лестницу, возле которой стоял. Кубарем слетев вниз, мужчина со стоном растянулся на железном пролете, не способный даже сразу подняться. Африканец бросился ему на помощь, игнорируя все сигналы разума о том, что ему лучше бы остаться и проследить за опасной компанией, ведь худшее в его понимании уже случилось и опасаться было уже нечего. Однако никому из собравшихся было невдомек, что все это время за ними наблюдали. Заняв обзорный пункт на пол уровня выше, спрятавшись между перекрытий, Клинт острым глазом отслеживал все перемещения зловещей пятерки, прислушиваясь к их разговорам, контролируя ситуацию.

— Нам стоит вмешаться? — шепотом поинтересовался лучник у находившейся недалеко от него Наташи, которую почти невозможно было различить в густой тьме.

— Не, не думаю — с нотками скуки в голосе отозвалась Вдова. — Ждем остальных и пока просто наблюдаем.

Негодование Альтрона к тому моменту вышло на совершенно новый уровень. Лишившись подходящей мишени, ему оказалось не на кого выплеснуть кипевшее в нем масло, а потому робот продолжал выражать свое отношение к творцу в словах, пусть минимальным образом выражавших его задетые чувства, но все же доходчиво определявших его позицию в вечном споре отцов и детей. В конечном счете, достигнув метафорического накала страстей, он всплеснул руками на человеческий манер и, находя поддержку лишь в стоявших напротив Ванде и Пьетро, ставших невольным свидетелями моноспектакля своего покровителя, будто специально для них сформулировал конечный вариант формулы своего восприятия гения.

— Моя больная мозоль! Старк — он как проказа! — воскликнул Альтрон, сжав кулаки своих металлических рук в кулаки.

— Ах, сынок, — нарочито поучительным тоном протянул Тони, прерывая истерику своего новорожденного бота. — Разобьешь папе сердце.

Стив и Тор во главе с Железным человеком появились на другом конце моста, соединявшего переходом две половины корабля как раз в тот момент, когда Альтрон и его мутанты резко обернулись на оцифрованный и потому немного искаженный голос гения. Дежурный свет аварийной лампы горел в аккурат над ходом, откуда вышли герои, освещая им путь. Тихий стук состыковавшихся с металлической поверхностью реактивных ботинок утонул в шуме шагов выступивших друг напротив друга людей, занявших разные концы на этом перешейке мира. Конечно, надежд на то, что удастся договориться и решить существующие вопросы без вооруженного конфликта, почти не было, но переговоры давно уже стали неотъемлемой частью военного этикета, которому так или иначе всем приходилось следовать.

— Если придется, — решительно констатировал робот, развернувшись лицом к гостям.

Получив сигнал от команды, Наташа и Клинт покинули свои посты, бесшумно перемещаясь ближе к центру действий. Двигаясь вдоль стены, они пробрались в сторону рубки и так же тихо разошлись в разные стороны, обеспечивая товарищам поддержку по периметру.

— Не надо ничего разбивать, — прямолинейный в своем восприятии смертных выражений, строго произнес Тор, даже сейчас не способный справиться со своим желанием покончить со всем побыстрее.

— Хочешь омлет — разбей яйцо — парировал ему Альтрон, держась, подобно Старку, на полшага впереди по отношению к мутантам.

— Буквально снял с языка, — с гордостью подметил Тони, проводя анализ помещения, на завершение которого ему требовалось ещё пару минут, ради чего он так виртуозно тянул время, раздражая нетерпеливого асгардца.

Исчерпав лимит своей невозмутимости, Пьетро впервые за все это время решил действовать первым. Оказавшись лицом к лицу с человеком, которого он ненавидел все последние годы, молодой человек уже не мог сохранять прежнее спокойствие. Энергия, беспрестанно курсирующая по его венам, потребовала сиюминутного выхода, сплотившись с застарелым гневом, подпитывающим его израненное ещё в детстве сердце. Смело выйдя вперед, встав почти плечом к плечу с Альтроном, Пьетро взглянул на Железного человека, ясно представляя себе его падение уже через несколько секунд, но пока его душа требовала, чтобы он сполна насладился дарованным ему мгновением ощутимого превосходства над тем, кто отнял у него почти все, что им с сестрой было дорого.

— Вы такой шутник, мистер Старк, — елейно произнес юноша, смеряя героя взглядом, полным ненависти. — Ну как, вам нравится тут? Среди ракет?

Встретиться здесь, на базе контрабандистов, где каждый сантиметр был наполнен оружием, казалось даже символичным. Проводив брата настороженным взглядом, Ванда лишь слегка сменила свое положение, встав так, чтобы иметь возможность в любой момент нанести удар по Мстителям из-за спины Альтрона. Ненависть клокотала в её душе с той же силой и она хорошо понимала, чем руководствовался Пьетро, почему он не сдержался. Мысль о том, что здесь все закончится и они наконец призовут к ответу того, кто разрушил их жизни, туманила рассудок. Сердце неистово билось в груди от волнения, смешанного с восторгом. Ванда ждала этого мгновения с того самого дня, как их вытащили из-под завала, и вот он наконец наступил. Долгожданный, похожий на праздник, выстраданный день возмездия.

— Нет, брат, это не про меня, — произнес Тони, получая на фоне данные о количестве вооружения, хранящегося на этом полуразрушенном временем и ржавчиной корабле.

— Вы двое ещё можете уйти, — распознав игру гения, произнес Стив, чувствуя, что времени катастрофически не хватает.

Запасливости Кло оставалось только поражаться. Особенно неприятным открытием для Тони стало то, что среди всего этого боеспособного хлама обнаружились образцы оружия его собственного производства, выпущенные в продажу ещё аж в далеком 2008 году и должно быть откопанные среди остатков на складах черного рынка. Оставшись без помощи искина, гений был вынужден медленнее обычного обрабатывать данные, полагаясь на бортовой компьютер, а потому примерная оценка требуемого времени постоянно менялась, вызывая у него нервный тик и легкое раздражение.

— Мы-то уйдем, — не скрывая издевки, заверила Капитана Ванда.

— Вы много страдали, — с сочувствием произнес Стив, пытаясь достучаться до захваченных идеей мести близнецов.

Тор с недоверием относился к происходящему, интуитивно ощущая, что за ширмой этой почти светской беседы скрывалось нечто опасное. Трудно было не заметить, что обе стороны старательно тянули время, но, если мотивы его команды были Громовержцу понятны, то чем руководствовался противник, он не знал, подозревая лишь худшее.

— Ох, Капитан Америка, — издав звук глючащей системы в попытке изобразить рвотный порыв, Альтрон следом рассмеялся, чем поразил почти всех собравшихся, за исключением, пожалуй, лишь человека, создавшего это дикое творение. — Не человек, а ходячая мораль. По-прежнему силится убедить окружающих, но ведь в первую очередь себя самого, будто способен жить без драк и войн. Стошнило бы, да конструкция не позволяет.

Стиснув челюсти так, что на лице под тонкой кожей заходили желваки, Роджерс напрягся всем телом, устремив на бота озлобленный взгляд. Осуждение, столь явно прозвучавшее в голосе Альтрона, достигло своей цели, заставив Стива в полной мере почувствовать себя беспомощным перед лицом правды, которую старательно задвигал в глубь подсознания. Не его вина была в том, что, созданный для войны, он оказался не у дел. Минули годы, прошла война, но разве этот мир по-прежнему не нуждался в верных солдатах, способных отстоять его целостность? Лишенный выбора, Роджерс продолжал нести свою службу, но часто лишь потому, что другого и не знал. Откажись он сейчас от щита — кем ему быть? Какой станет его жизнь? Возможно, Стив хотел бы это узнать, но в глубине души ужасно боялся той правды, что могла открыться.

— Говоришь, ты за мир? Так мы тоже, — вклинился в беседу Тор, решив поучаствовать в толках, раз уж переходить ближе к делу никто не торопился.

— Только давайте не путать мир и покой, — снисходительно произнес Альтрон, проходя ещё немного по мостику вперед и полностью закрывая мутантов собой.

— Ага, а на кой тебе вибраниум? — стоило данным полностью отобразиться на его панели, подал голос Тони, понимая, что пора действовать.

Это было шестое чувство, интуиция, чуйка — все, что хоть сколько-то описывало ощущение от надвигающейся беды. Датчики улавливали какое-то движение, но без поддержки Джея было почти невозможно объединить данные и быстро их обработать, чтобы получить ясное представление о том, что происходило вокруг. Полагаться приходилось лишь на себя и, кто бы что ни говорил, но в этом Тони был достаточно хорош, чтобы доверять себе и своим личным сенсорам.

— Знаете, это очень хороший вопрос, — похвалил творца Альтрон. — Признаться, я как раз хотел изложить суть своего коварного плана.

Изящные движения руками, которые при этом выполнял робот, привлекли внимание Старка отнюдь не плавностью, а тем, какая энергия в них зарождалась. Поздно разглядев синеву магнитного импульса, замаскированную цифровым эффектом, он дернулся в сторону, но избежать влияния направленного в его сторону потока не смог. Должно быть, Альтрон не только прошерстил базу данных из башни, но и применил некоторые теоретические заметки на практике, в частности, изучив перечисленные в одном из файлов методы борьбы против Мстителей на случай возможного противостояния или необходимости нейтрализации одного из героев. Как бы то ни было, а честь первым испытать на себе методы противодействия выпала именно гению и, надо признать, они оказались чертовски эффективны.

— А ты быстро учишься, — фыркнул Тони, пытаясь за счет перераспределения энергии и усиленной работы стабилизаторов удержаться на месте.

— Говорят, гений передается по наследству, — рявкнул Альтрон.

Тор и Стив лишь чудом успели отпрыгнуть в стороны, когда робот точным броском отправил Железного человека к противоположной стене, впечатав в металл обшивки. Рухнув на пол, Старк живо вскинул голову и, переведя часть энергии в ускорители, ринулся в бой. В этот момент смутная тревога гения приобрела четкие очертания в виде армии подручных ботов, плотным потоком хлынувших на корабль, словно из пробоины. Последовав примеру Старка, Громовержец и Роджерс вступили в схватку с полчищем примитивных созданий, подобных тем, с которыми они боролись ночью в башне, но на этот раз явно улучшенных. Атакуя скопом, они быстро разъединили героев, отбросив их сначала назад, вынудив уйти с моста, а затем, разведя в разные стороны узкого коридора, заставляя бороться в одиночку против сразу нескольких роботов. В то же время Ванда и Пьетро, не дожидаясь прямой команды, подключились к битве. Мешая Одинсону и Капитану сопротивляться, они ловко улучали моменты для коварных атак и ударов, наносимых исподтишка, чаще всего в спину, со стороны казалось, что это способствовало успеху жестянок, получивших преимущество.

— Вот теперь точно пора, — кивнул Клинт, натягивая тетиву лука, целясь в голову одного из механических приспешников Альтрона.

Согласно кивнув, Наташа активировала свой костюм, готовая скользнуть вниз, но в этот момент до них с лучником донеслись крики с восточной части корабля. Обернувшись, Вдова увидела целую толпу вооруженных мужчин, торопливо сбегающих по узкой лестнице и стремящихся к ним по коридору. Это определенно были люди Кло, по всей видимости решившего, что в связи с новыми обстоятельствами сделку по продаже вибраниума можно считать несостоявшейся, а значит, нужно было любой ценой вернуть товар. Подтверждение этому нашлось неожиданно быстро, когда, сопровождаемый своим вооруженным помощником Улисс показался, на ржавой лестнице, ведущей в некогда машинный отсек, на ходу отдавая приказ разобраться со всеми, кто оказался незваным гостем на его корабле. Ситуация за одно мгновение существенно осложнилась. Обменявшись с Бартоном многозначительными взглядами, Романофф круто развернулась на месте и направилась в сторону стремительно приближающихся наемников, полностью зацикливая их внимание на своей персоне.

— Ну, а кто сказал, что будет легко? — фыркнул Клинт, с убийственной точностью отправляя стрелы одну за другой в жестяные игрушки.

Мимо него на безумной скорости пролетел Железный человек, со свистом рассекая спертый воздух и унося в тесных объятиях за собой Альтрона. Осыпая друг друга градом ударов, они будто танцевали в воздухе, озаряемые снопами искр, высекаемых от соприкосновения двух металлических конструкций. В то же время внизу, ярусом ниже, продолжалось нешуточное противостояние. Заняв место в одном из удачно расположенных загибов узкого коридора, Стив почти идеально проводил тактический бой, в ход которого внезапно вмешался Пьетро. Перемещаясь на скорости, едва ли доступной человеческому пониманию, он выхватил парящий в воздушном канале щит, возвращающийся после отменного броска к хозяину, и, отбросив его в сторону, нанес сокрушительный удар Капитану, лишив того боеспособности на несколько стратегически важных секунд.

— Отдохни, — пробормотал довольный собой Максимофф, возникнув на мгновение рядом с Роджерсом, а затем исчезнув, словно и не было.

Тор вел бой в воздухе, подобно Старку, но не поднимался так высоко, отбиваясь от целого отряда роботов. Метнув молот вниз, чтобы разрушить основание этой Вавилонской башни<span class="footnote" id="fn_26131930_2"></span>, устремленной к нему с моста, он продолжал разламывать роботов руками, нанося по ним мощные удары. Наблюдая за этим, Пьетро хотел было уже переключиться на кого-то ещё из героев, но, уловив боковым зрением летящий мимо него молот, решил провернуть свой трюк во второй раз. Слишком уж удачной оказалась первая попытка. Однако, схватившись за рукоять орудия Громовержца, он внезапно для себя оказался жертвой образованной тяги и, потеряв равновесие, полетел вслед за ним. Зацепившись по ходу движения ногой за одну из металлических балок, Пьетро разжал руки и с небольшой высоты рухнул прямо на кейсы с боеприпасами, сильно ударившись головой об угол одного из них, на время, подобно капитану, выбывая из игры.

В отличие от своего брата, Ванда предпочитала держаться в тени и действовать скрытно. Перемещаясь вдоль стен, оставаясь незаметной для всех остальных, она влияла на ход боя, оказывая поддержку роботам и мешая Мстителям вовремя реагировать на атаки при помощи своей магии, яркими всполохами рассеивающими мрак в разных частях корабля. Так могло продолжаться ещё достаточно долго, но с самого начала у Альтрона были особые планы на её счет. По достоинству оценив дар, полученный ведьмой от камня, он сделал ставку именно на неё, несмотря на то, что Пьетро представлял собой угрозу ничуть не меньшую. Однако Мстители, привыкшие сталкиваться с серьёзными противниками, вполне могли справиться с ним. Требовалось лишь время, которого при определенном стечении обстоятельств у всех было в избытке. Противодействие же собственным демонам, сражение с монстрами из тьмы давно позабытого прошлого — вот то, с чем герои точно не были готовы столкнуться в бою. Альтрон знал это слишком хорошо. Сотворенный из страха, рожденный из кошмара своего создателя, он лучше прочих понимал, как следует использовать их слабость и что нужно сделать, чтобы сломить дух в каждом из них, ибо нет врага страшнее, чем память.

— Начнем игры разума? — ретранслируя голос Альтрона, мрачно произнес один из роботов, внезапно возникнув рядом с Вандой и, получив согласный кивок от девушки, вновь исчез в общем хаосе.

С трудом, но, все же поднявшись на ноги, Стив прошел вперед и поднял отброшенный щит. В голове ещё немного шумело после удара, но постепенно прояснялось. Наташа вела бой на втором ярусе с заметно поредевшим отрядом наемников. Ей на помощь пришел Тор, который весьма удачно принял на себя весь правый фланг, освободив при этом Вдове пространство для маневра. Спускаясь сверху, звуки стрельбы смешались с лязгом металла и отдельными криками людей. На ходу раздумывая над тем, чтобы тоже подняться выше, Стив почти бегом добрался до лестницы, но затормозил, перейдя на быстрый шаг, когда увидел на ящиках так и не пришедшего до конца в себя Пьетро, задушено постанывающего от боли во всем теле.

— Вот и сиди, — посоветовал ему Кэп, убедившись в том, что парень жив, хоть и временно деморализован.

Ванда возникла буквально из ниоткуда, выбрав своей первой жертвой именно Громовержца. Появившись перед ним лишь на мгновение, она одурманила его алым туманом своей магии, а затем снова растворилась в дрожащем полумраке, слабо рассеянном желтой лампой над одной из дверей в узком коридоре, где Одинсон вел бой против наемников. Свидетелем её появления был Стив, который торопливо поднимался по лестнице, спеша на помощь к нему и Наташе. Обеспокоенно нахмурив брови, Роджерс, остановился на очередной ступеньке и мельком взглянул на Вдову, уверенно продвигавшуюся в сторону южного спуска к нижнему ярусу, а затем снова посмотрел на Бога, чей вид даже с такого расстояния показался ему крайне необычным, настораживающим.

— Тор, как ты? — отбившись от внезапно атаковавшего его робота, поинтересовался Стив, продолжив свой подъем.

— Девчонка полезла с гипнозом, — напряженно произнес Одинсон, уходя от удара одного из наемников, отправляя его ответным ударом молота в глухой нокаут. — Поосторожнее там, ибо человеческий мозг беззащитен, — двигаясь в сторону перехода на другую сторону, назидательно добавил Тор, хмурясь от непривычных ощущений. — То ли дело у Всемогущих…

За очередным поворотом, стоило лишь Громовержцу сделать шаг, шум в его голове сменился на гомон пьяного веселья, а мир вокруг преобразился до неузнаваемости. Теперь же он шел по каменной зале неизвестного ему дворца, где свет сотни свеч окрасил стены в цвета огня, разгоняя дрожащие тени по дальним углам, откуда они тут же норовили выбраться, угрожая многочисленным гостям, собравшимся здесь на пир без случая. Продвигаясь вперед в море людей, танцующих и тонущих в развратном море, утоляющих свою жажду пьяным вином, он пытался всмотреться в их лица, но черты казались схожими, сливающимися. Тор замер на одном месте, пытаясь осмыслить происходящее, но в ту же минуту рядом с ним вспыхнуло пламя, отгоняя его в сторону, принуждая идти дальше. Внезапно впереди возникла фигура. Облаченная в черный плащ, по отрезу украшенный золотой вышивкой, скрывая голову под широким капюшоном, она энергично двигалась против потока, заставляя его расступиться перед собой, точно внушая местному люду благоговение и первородный страх. Словно околдованный, Одинсон поспешил за ним вслед, не зная почему, но явственно ощущая, что должен догнать незнакомца. Вне всяких сомнений то был мужчина. Громовержец определил это по разлету плеч, по походке — довольно плавной, но все же твердой, — и что-то манило его в этом муже, заставляя забыть обо всем остальном.

Тор почти настиг свою цель, но, уже протянув руку к его плечу, настороженно осекся и не решился коснуться, ощутив мертвенный холод, исходящий от его тела. Словно громом пораженный, он замер на одном месте, позволяя фигуре исчезнуть в толпе, но уже тогда Одинсон знал, кто именно ускользнул от него в этой зале, и мысль об этом глубоко засела в его подсознании. Сердце клокотало в груди, словно обезумевшее, вторя усилившемуся шуму в зале. Отгоняя от себя мрачные мысли, Громовержец обернулся, пытаясь найти взглядом то место, откуда пришел, но стены причудливым образом смыкались перед его взором, образуя все новые арки, запечатывая проходы, словно окружая его и подступая все ближе. И тогда Тор вспомнил о матери. О той, что рассказывала ему сказки перед сном, помогая справиться с ночными кошмарами, преодолеть детские страхи. За многие годы до того, как стать храбрым воином, он был обычным ребенком, которого пугали рассказы о Царстве, лишенном грёз, где даже время застывало, обрекая всякого, попавшего сюда, на вечность, полную мук и страданий без права на раскаяние. Надеясь услышать голос Фригги, способный вывести его вновь на свет из мрака тревоги, Одинсон прикрыл глаза, обращаясь к ней молитвой сына, нуждающегося в спасении.

— Это он! — воскликнул Хеймдалль совсем рядом с Тором, и голос его достиг души Бога, заставив очнуться от морока мыслей. — Сам первенец Одина!

Поддавшись охватившему его смятению, дрожью отозвавшемуся во всем теле, Громовержец неверяще качнулся в сторону хранителя Хофунда<span class="footnote" id="fn_26131930_3"></span> и стража Биврёста, но почти сражу же отступил назад, с ужасом глядя на него, не узнавая старого друга.

— Хеймдалль, твои глаза, — пораженно пробормотал Тор, не веря тому, что его некогда всевидящие очи цвета темной охры, способные взирать на все девять миров, ныне были абсолютно слепы, затянутые молочной белизной.

— Они-то все видят, — прикоснувшись широкими, естественно горячими ладонями к его лицу, пропел Хеймдалль. — Не ускользнет от них и то, как ты тащишь нас в Хель!

С этими словами он мертвой хваткой вцепился в горло Одинсона, встряхнув его с такой силой, что на мгновение у Тора пол ушел из-под ног. Теряя равновесие, он схватился за его руку, пытаясь избавиться от давящей на горло ладони, но все его потуги были тщетны. Шум вновь усилился, послышались отдельные крики, переходящие в подобие плача, и яркое пламя вспыхнуло снова поблизости, опаляя жаром кожу. Уперевшись изо всех сил ногами в пол, Громовержец со всей силы сжал запястье Хеймдалля, отталкивая от себя в сторону.

— Я вас ещё спасу! — натужно прохрипел Тор, взывая к другу, надеясь ещё на трезвость его сознания, должно быть, поврежденного хмельным вином.

— Мы давно мертвы, не видишь? — прорычал в ответ Хеймдалль, скалясь на него, словно дикий зверь.

С усталым вздохом наконец оттолкнув его от себя, Одинсон огляделся, чувствуя, как мир вокруг сомкнулся ещё сильнее, словно сосредоточившись на нем одном, и тогда вдалеке он снова увидел ту фигуру в плаще. Стоя возле одной из толстых колонн, она будто наблюдала за ним с лицом, полностью скрытым от чужого взора. Тор не мог знать этого наверняка, но чувствовал нутром, что незнакомец смотрел прямо на него, пожирая своими глазами, будто пытаясь проникнуть в мысли, и от этого ему делалось не по себе, но и думать о том сейчас у него не было возможности, ибо в то же мгновение на него обрушились разряды молний. Пронзаемый электрическими вспышками, Громовержец едва мог устоять на месте под их натиском. С каждым ударом сила разрядов лишь возрастала, так что уже и сердце Бога стало заходиться, не справляясь с перегрузкой, но буря только нарастала.

— Доволен, вседержитель? — перекрывая шум своим звучным голосом, поинтересовался Хеймдалль. — Ведь это ты обрек нас на погибель.

Окончательно потерявшись в синеве разразившейся вокруг него грозы, Тор позволил крику слететь с его губ, чувствуя, что более не в силах сдерживать его в своей груди. В этом черно-голубом мареве, напоенном токами, ему внезапно открылось видение, в котором он отчетливо увидел шесть камней, различавшихся по цвету и, как подсказывало древнее знание, по силе. Выстроившись в ряд, они являли собой мгновение зарождения самой Вселенной, напоминая о том, что стояло в основе сотворения миров. Едва способный дышать от пронзающей его боли, Громовержец попытался присмотреться к ним, но неожиданно столкнулся со взглядом чьих-то голубых глаз, поразивших его своей необычностью, а затем Бога словно схватили за руку и выдернули из центра грозового облака, стащив вниз по крутой лестнице во тьму, низвергнув. Вот тогда, оказавшись на самом дне, с трудом осознавая себя, ему наконец открылось лицо того, кто все это время прятался под капюшоном. В его глазах горел огонь, но уже мгновение спустя Тор понял, что это был лишь яркий блик от камня, который он держал в руках, позволяя ему озарять все вокруг своим оранжевым сиянием. Пораженный, Громовержец протянул к нему руку, но не успел коснуться, ибо морок рассеялся, и Бог очнулся от видения на том же корабле, где, как оказалось, уже почти смолк шум ведущегося боя.

— Локи, — слетело тихо одно лишь с губ Одинсона, вернувшегося из мрака страшного видения просветленным.

Поднимаясь по лестнице, Роджерс оказался в самой гуще битвы, где наемники схлестнулись с роботами, но с его появлением обе стороны переключились на него, сплотившись по принципу враг моего врага — мой друг. Обороняясь щитом, Стив был вынужден отступить назад, а затем, улучив момент, прыжком преодолел расстояние в половину пролета, схватившись руками за перекладину, надеясь подтянуться и оказаться на втором ярусе, откуда ему что-то прокричала Наташа, но в последний момент неведомая сила потянула его вниз. Не удержавшись, Капитан рухнул на оцинкованный пол. Мотнув головой и рассыпая звезды, кружащиеся перед глазами, он поднял плывущий взгляд наверх, увидев блуждающего по коридору Одинсона, словно тот ослеп в кромешном мраке и окончательно потерялся, а затем перед взором самого Роджерса возникли алые всполохи, погружая его сознание через вспышку острой боли в омут памяти. Дезориентированный после падения, спровоцированного шустрым братом ведьмы, Стив не смог оказать достойного сопротивления обоим близнецам и, сипло выдохнув, бессильно растянулся на полу, чувствуя, как разум уплывает в далекое прошлое, завлекающее его аккордами старой музыки и ароматом дешевого табака, смешанного с дамским парфюмом.

Сегодня в баре было необычно многолюдно. В празднично украшенном зале звучала задорная песня<span class="footnote" id="fn_26131930_4"></span>, приглашающая пары на танцпол, а за круглыми столиками сидели счастливые офицеры со своими спутниками, образуя небольшие, шумные компании. Хрустальные стаканы, доверху наполненные искристым вином, отражали свет десятка электрических ламп, развешанных гирляндами поверх тяжелых алых портьер. Повсюду слышался смех, часто сопровождавший хлопок от очередной вскрытой бутылки шампанского. Здесь царствовало веселье, но в этой атмосфере безудержной радости было так много скрытой тоски, что Стиву, оказавшемуся в самом центре тесного помещения, не рассчитанного на такое количество гостей, скоро стало нечем дышать. Взмокнув под плотной формой и ослабив узел галстука, он все же не позволил себе расстегнуть пуговицу на воротничке своей отутюженной рубашки, хотя, так ему наверняка сразу стало бы легче. Продолжая неуверенно продвигаться вперед, Роджерс вздрагивал всякий раз, стоило вспышке старого фотоаппарата сработать рядом с ним. В резких звуках и всполохах белого света чудилось нечто опасное, агрессивное, но никто как будто не замечал этого, кроме него. Люди стремились запечатлеть некий торжественный момент, навсегда сохранить его в своей памяти, но, даже понимая это, Капитан никак не мог вспомнить, о чем именно шла речь.

Внезапно Стив особенно остро ощутил свое одиночество, прежде жившее внутри, а теперь будто вырвавшееся наружу, обрушившись на него глухим отчаянием. Снедаемый чувством ширящейся пустоты, под давлением выворачивающей душу наизнанку, он стоял посреди этой пёстрой толпы, смущенный и потерянный, словно отделенный незримой чертой от чужого и чуждого ему праздника жизни. Подобный призраку, он не мог ни присоединиться к нему, ни уйти. Точно привязанный к этому месту, Роджерс вынужденно наблюдал за торжеством, причинявшим ему по неизвестной причине одну лишь боль. Случайным образом поймав себя на страстном желании, чтобы все это закончилось, Стив неожиданно осознал, что находится в полной, давящей на уши тишине, точно в вакууме, возникшем столь внезапно, что от этой стремительной перемены у него захватило дух. Дыхание Капитана сбилось, и он испуганно осмотрелся, но ничего вокруг не изменилось. Вечер продолжался и, хотя яркие краски этой крохотной Вселенной заметно потускнели, словно на старом снимке, выцветшем от времени, люди здесь по-прежнему веселились, танцевали и смеялись, вот только Роджерс ничего не слышал. Это было слишком похоже на его реальную жизнь, ту, что началась после того, как Стива спасли изо льдов, но особая жестокость ситуации заключалась в том, что даже в родных сердцу декорациях он больше не чувствовал себя как дома. Кэп навсегда был потерян для обоих миров.

— Ты должен мне танец.

Прикосновение её нежной руки разошлось током по его телу, заставив испуганно обернуться. Она стояла в одном шаге за ним, подобная ожившей мечте, и притом слишком реальная, чтобы Стив мог в неё поверить. Судорожный вдох сорвался с его губ, когда он осторожно, опасаясь разрушить образ, коснулся кончиками пальцев её запястья. Однако вопреки всем ожиданиям Пегги никуда не исчезла. Ласковая, немного робкая улыбка коснулась её губ, отразившись в глубоких карих глазах искорками искреннего счастья, и уже этого с лихвой хватило, чтобы заставить измученное сердце Роджерса пропустить удар, а затем забиться в груди с новой, невообразимой силой. Он смотрел на неё и не мог наглядеться, цепляясь взглядом за знакомые, родные черты. Пегги была молода и прекрасна, как в те самые дни, что давно остались в их совместном прошлом, навсегда запечатав в себе несбывшиеся надежды и мечты на лучшее, прекрасное будущее вдвоем. В её густых, каштановых волосах, уложенных на самый модный манер, не было ни единой седой прядки, и этот контраст с тем, что помнил Стив из нового времени, лишал его здравомыслия, бередил глубокие раны в груди, заставляя вновь мечтать.

Вспышка фотоаппарата, озарившая собой зал справа от них, ослепила Роджерса и, стоило ему вновь открыть глаза, как он оказался в гуще звуков шумного зала, оглушенный и окончательно сбитый с толку. Лишенный всякого понимания происходящего, Стив ошеломленно разглядывал танцующие пары, кажущиеся теперь ему смутно знакомыми, хотя он почти наверняка знал, что это не так. Происходящее было обманом, иллюзией, завлекающей его в свои опасные объятия все сильнее с каждой минутой и, если Кэп хотел сохранить рассудок, то ему необходимо было как можно быстрее отсюда выбираться. Однако все же что-то удерживало его здесь. Тревожно нахмурившись, Роджерс неуверенно шагнул вперед, будто пытаясь физически поймать юрко ускользающую от него мысль, некий образ, дымкой тающий в подсознании, но в ту же минуту его снова окликнул голос. Невидимые нити натянулись, заставляя его остановиться и снова обернуться в порыве отчаянного упования, чтобы взглянуть в глаза той, что звала его за собой, не позволяя покинуть это место.

— Война окончена, Стив, — мягко произнесла Картер, с ожиданием глядя на своего героя.

Ожидание в её глазах, обращённое на него искренним призывом, отозвалось внутри Роджерса гнетущим чувством вины, когда, глядя на неё, он уже хотел отступить. Покинуть Пегги сейчас означало оставить её снова, нарушить данные ей обещания, тяжким грузом давящие на грудь все последние годы. Стив понимал, что, возможно, это был его последний шанс исправить хотя бы некоторые ошибки прошлого, а может, даже самую главную. Именно поэтому он замер, не решаясь уйти. Её протянутая к нему рука была предложением во много раз превосходящим его самые смелые грёзы. Она ждала, и Капитан не мог подвести свою любовь во второй раз.

— Пора домой, — шепотом добавила девушка, сжимая его ладонь в своей, стоило Роджерсу податься ей навстречу. — Представляешь?

Одним изящным движением Стив притянул Картер к себе, заключив в крепкие объятия, как уже давно хотел, и жадно вдохнул её тонкий аромат, знакомый ему до последней ноты. Теперь музыка в этом баре звучала лишь для них, и танец, долгое время остававшийся лишь сном, объединил их, связал в едином порыве, позволяя насладиться коротким мигом искреннего счастья, высвободив из оков времени чувства, вспыхнувшие между ними много лет назад. Они парили по паркету, даря друг другу влюбленные улыбки, но длилось это преступно недолго. Смертельный холод настиг Кэпа в ту самую минуту, когда с его губ уже были готовы сорваться самые важные слова, и все исчезло так же внезапно, как и появилось. Веселая песня резко оборвалась, забрав с собой танцующие пары, а самое главное, рядом больше не было Пегги, которая, подобно всем остальным, растворилась, точно по щелчку, и Стив снова остался один на один с пустотой, лишенный даже своей последней, заветной мечты. У него отняли всё и пустой зал, украшенный без очевидного повода, был отражением его обманутой души.

Доработанный Старком «Укус Чёрной Вдовы», являющийся неотъемлемой частью экипировки шпионки с того самого дня, как она перешла на работу в Щ.И.Т., работал безотказно, позволяя ей в определенной степени получать истинное удовольствие от боя, каким бы жестоким он ни был. Активировав электрошоковое оружие почти на полной мощности, озаренная голубым неоном, дезориентирующим противника при её резких, быстрых и точных движениях, Наташа грациозно завершила проход по узкому мостику, зачистив свой квадрат от вооруженных наемников, а затем, скользнув вниз между узких перил лестничных переходов, оказалась на одном уровне с приспешниками Альтрона, заканчивающими выгрузку вибраниума. Секретное хранилище Кло было почти опустошено к тому моменту, когда Вдова вмешалась в процесс транспортировки стеклянных тубусов с образцами металла, но помешать начатому свершиться было не в её силах. Один из роботов, чьи глаза выразительно вспыхнули красным после того, как она частично повредила его механизмы при помощи электрошокера, отбросил её к дальней стене. Ударившись спиной, Наташа со стоном попыталась встать на ноги, но в то же мгновение в её рыжих волосах вспыхнуло алое пламя чужой магии и сознание шпионки помутилось.

Свет в балетном классе был приглушен, мерцание тихо гудящих люминесцентных ламп, серебрясь, отражалось в ростовых зеркалах, развешанных по всему периметру квадратной комнаты, ослепляя до боли. Морозный зимний ветер, принося собой редкие снежинки, резкими порывами задувал в единственное и настежь распахнутое окно, вызывая мурашки на коже учениц, замерших в глубоком glisse pas и ожидавших команды балетмейстера для перехода в arabesque<span class="footnote" id="fn_26131930_5"></span>. В идеальной тишине не доносилось ни звука, даже дыхание изнуренных продолжительной тренировкой девушек не нарушало гнетущего безмолвия. Создавалось впечатление, будто их сердца так же следовали определенному, выверенному от первого и до последнего удара ритму. Наконец раздался хлопок в ладоши — одиночный и приглушенный, но отчетливый, подобный выстрелу из пистолета с глушителем, — и балерины сменили позу, смиренно подчиняясь. Их лица не выражали ничего, кроме абсолютной готовности следовать указаниям. После этого не прошло и минуты, как команда прозвучала снова, а потому они синхронно перешли в прежнее положение. Это повторялось снова и снова на протяжении нескольких часов, пока кто-нибудь из них не падал от изнеможения и, в то время, как несчастную отводили в отдельную комнату, из которой она практически никогда не возвращалась, остальные продолжали, стремясь к совершенству, тренируя не только мышцы, но и свой разум.

Спускаясь по старой, скрипучей деревянной лестнице вниз, Наташа вздрагивала при звуке каждого хлопка. Тело реагировало на приказы рефлекторно и эта беспомощность, с которой она готова была подчиниться беззвучным приказам, доводила её до исступления. Страх перед наказанием, но ещё больше перед неизвестностью, начинавшейся сразу за границей обозначенных правил, ледяной волной поднимал в душе панику, таящуюся глубоко на дне, где мирно спали многие другие чудовища, которых Вдова, как ей казалось, смогла усмирить уже давно. В ней больше не было ничего от той испуганной, маленькой девочки, лишенной надежды и нашедшей для себя утешение в следовании доктрине, но, сколько бы Романофф ни силилась убедить себя в этом, сердце, пропускающее удары, твердило об обратном, стремясь вернуться к знакомому ритму и застучать в унисон с теми, кто исполнял различные пируэты в холодном балетном зале.

— Вы их сломаете, — пробормотала Вдова, вплотную подойдя к половинчатой двери, глядя из-за мутного стекла на учениц, точно механические куклы пришедших в движение.

— Останутся самые стойкие, — возразила ей куратор, возникшая из темноты за спиной Вдовы. — Ты прочнее, чем мрамор, и в день, когда выпустишься, мы это отпразднуем.

— А если не сдам? — осторожно поинтересовалась Наташа, заворожено наблюдая за исполнением девушками отрезка из балета «Лебединое озеро».

Они двигались абсолютно синхронно, изредка прерываемые резкими выкриками второго балетмейстера — мужчины, обладающего удивительно грубым, каркающим голосом и, как она помнила, непомерно тяжелой рукой. Синяки, оставленные им в процессе обучения, всегда заживали дольше остальных, но наука, преподанная вместе с ними, закреплялась в подкорке надежнее прочих. Не в силах больше смотреть на это истязание, Романофф на миг прикрыла глаза, а когда вновь открыла, то увидела перед собой длинный, узкий коридор, почти полностью обесцвеченный белоснежным светом потолочных ламп, с пошарпанными стенами, испещренными тонкими трещинами, цветущими от пола до потолка, и кривым полом, выщербленным выбоинами на старом оргалите, преющем над гниющими досками. В нос ударил запах хлорки, смешанный со сладким, даже приторным ароматом духов. Наташа нахмурилась, пытаясь отогнать от себя навязчивые образы, но тени, скользящие мимо неё, а подчас даже проходящие сквозь её тело, не позволяли девушке избежать столкновения со своим прошлым, постепенно обретающим все более осязаемые, четкие черты.

На подкосившихся от нахлынувших на неё воспоминаний ногах она сделала неуверенный шаг вперед, силясь убедить себя, что все это — кошмарный, дикий сон, однако ни сердцем, ни разумом шпионка в это не верила. Намеренная преодолеть свой страх, Романофф смело ступила вперед, собираясь пройти по этому коридору ужасов, но, подхваченная неведомой силой, девушка неожиданно для себя оказалась на кушетке. Холодный металл обжег кожу, и тогда Наташа с удивлением обнаружила, что полностью обнажена. Прикрытая застиранной белой простыней, озябшая до дрожи, она лежала на жесткой каталке, позволяя увезти себя на немыслимой скорости в комнату, воспоминания о которой отдавались в сознании ярким красным светом. Зажмурившись от внезапно пронзившей её боли, сосредоточившейся чуть ниже живота, шпионка сдержала крик, рвущийся из груди, стискивая зубы с такой силой, что свело челюсть, затем все кончилось, почти так же, как и началось — в один момент. Она снова оказалась в балетном классе, но на этот раз здесь преподавали совсем другой предмет.

— Ты точно сдашь, — прозвучал голос куратора.

Возникнув из тени, она протянула Наташе пистолет, задержав на ней прожигающий взгляд своих бесстрастных глаз. Впервые за все это время Наташа ощутила уверенность, которой ей не хватало прежде. Твердой рукой схватив оружие, взведя курок с холодным сердцем и чистым разумом, она нацелилась на мишень перед собой, а после небольшого промедления выстрелы зазвучали один за другим. Поражая центр раз за разом, Романофф меняла руки, выполняла перебросы, но ничто из этого не влияло на её меткость, и тогда внезапно место обычной черной цели занял живой человек. Холщовый мешок, натянутый на его голову, немного свалился, обнажив шею, так что Вдова могла видеть, как бешено бьется пульс под тонкой кожей. Плечи мужчины дрожали от плохо сдерживаемых рыданий, он весь дрожал и молил её о пощаде, обращаясь к ней по-русски, упоминая свою семью и маленьких детей. Живот шпионки скрутило, и к горлу подступила тошнота. Покрепче сжав пальцы на оружии, она почувствовала, как дрожит её рука. Она знала, что не должна убивать его, но понимала и то, что не сможет поступить иначе, а затем внезапно рядом с ней прозвучал тихий хлопок в ладоши.

— Не убедительно, — разочарованно протянула куратор, стоя у стены, сложив руки на груди. — Меня не обманешь.

Задыхаясь в мертвой хватке соперника, Вдова ударила ладонью по его предплечью, требуя отпустить её и закончить этот раунд. Она не помнила, как оказалась здесь, но в данный момент это было уже не важно, ибо девушка попросту смертельно устала и на осмысление у неё не осталось сил. Все тело звенело от напряжения в мышцах, да и нервы были натянуты, точно струны. Наташа мечтала покончить со всем этим и, доведенная до отчаяния, на краю сознания девушка ощущала готовность расстаться с жизнью, понимая, что для неё не было иного выхода.

— Не пройдя посвящение, ты не найдешь себя в это мире, — сладко увещевала куратор, склонившись над ней, словно заботливая мать.

— У меня и так в нем нет места, — обессилено выдохнула Романофф, уничтоженная осознанием жестокости своего неизбежного будущего.