37. Последний день весны (1/2)

Ягыз с досадой разглядывал лицо в зеркале. Сине-фиолетовый синяк с багровым оттенком на скуле и разбитая нижняя губа — прекрасный повод, чтобы журналисты и просто профессиональные сплетники с новой силой принялись обсуждать его возвращение в Стамбул.

Может обратиться к профессиональным визажистам и замазать недоразумение? Однако Ягыз быстро раздумал прибегать к таким методам. Джинсы, футболка с лаконичным принтом, солнечные очки и бейсболка, сьюткейс и ноут. Лучше и проще всего смешаться с толпой. Он бы рюкзак взял, да при себе не было.

Оказавшись в самолёте, Ягыз приготовился максимально комфортно провести полет, поспать столько, сколько удастся в этих условиях. Путешествие в Восточное полушарие украдет у него предстоящую ночь. В Стамбуле он будет под утро и черта с два он ляжет спать. От одной мысли о том, что он скоро увидит Хазан бешено колотилось сердце.

В субботний вечер девушки остались одни. Поужинав они сидели в гостиной.

Хазан уныло глядела в окно. По стеклу били тяжёлые, размашистые струи дождя.

— TUT UCUNDAN YAĞMURUN GÖĞE ÇIK — возьмись за кончики струй дождя и вскорабкайся в небо. — Задумчиво удивлялась стихии девушка.

— Завтра снова весь квартал утонет в грязи и лужах. — Простонала Эдже. — Да еще наверняка выглянет палящее солнце и я просто задохнусь от липкой горячей влаги. —

Эдже обернулась к сестре и поняла, что та ее ни капли не слушала.

— Ау, Хазан. Ты слышишь меня?

Хазан медленно, с отсутствующим взглядом повернулась к Эдже. Глаза ее, которые она перевела с некоторыми запозданием, замерли на лице младшей и возможно еще только через полминуты взгляд девушки приобрел осознанный фокус.

— В последнее время ты очень рассеянная, задумчивая… Что с тобой, Хазан?

— Да так. — Хазан пожала плечами. — Ничего со мной. Совсем ничего… — Она быстро потеряла зрительный контакт с большими удивлёнными глазами Эдже. Взгляд ее погрузился во внутрь.

— Ты о нем думаешь да, о Ягызе? — Осторожно начала тему девушка.

Эдже до сих пор не могла взять в толк, как такой человек, такая девушка, как Хазан, могла за месяц полюбить и разлюбить одного мужчину и тут же по уши влюбиться в другого?

То что это было именно по уши — младшая сестра уже не сомневалась.

Хазан, которая 24 года в упор не видела мужчин, внезапно влюбляется в парня, даже принимает его предложение выйти за него замуж, но тут же бросает ради его родного брата. Жесть. Эдже помотала головой, чтобы прогнать мрачное наваждение: Хазан — ветреная сердеедка. А может как-раз из-за того, что в ее жизни никого и ничего не было, она совершила эти ошибки? Что привело ее к такому разброду в чувствах, слепой непоследовательности и сложному пониманию самой себя? Хазан решила, что влюбилась в Синана и захотела связать с ним свою жизнь, но когда ей повстречался Ягыз, то поняла, что именно он ее настоящая любовь?

Эдже пыталась выстроить хоть какую-то мало мальски сносную причинно-следственную связь. Спросить что-то напрямую она не решалась. Тем более на фоне всех тех переживаний, которые выпали на долю Хазан из-за громкого скандала. Ко всему прибавлялась тихая боль старшей сестры, которую Эдже наблюдала каждую ночь, видя как напрягаются и вздрагивают плечи девушки, охваченной горечью расставания.

— Эдже. Я пойду лягу спать. Утром мне надо вести группу детишек. Доброй ночи. — Старшая сестра встала.

— Ты так и будешь все держать в себе?! — Эдже готова была последовать за ней, но вспомнила слова Волкана, как тот велел ждать того, когда Хазан сама начнёт разговор.

Утром, в начале седьмого, Ягыз ступил на мокрый асфальт Стамбула. Воздух был полон тёплой истомы и влажности. Уже рассвело. Мужчина взял такси и помчался в Плазу. Квартира встретила его в бездушной готовности служить своему хозяину. Все было так, как он привык, каким он оставил свое холостяцкое жилище.

Странная дрожь охватывала его изнутри и подгоняла так, словно он не с самолёта, а на самолёт.

Мужчина принял душ, в своем шкафу нашел примерно то же, в чем приехал, достал удобную бейсболку, взял очки с тёмными стёклами и помчался на своём верном серебристом мерседесе в Бейкоз. По дороге он еще раз проверил расписание Хазан. Первое занятие должно было быть в 8 утра. Он надеялся, что девушка придёт пораньше.

Хазан натянула спортивные лосины, топ и поверх него тонкую спортивную кофту на молнии.

Эдже проснулась и села в постели. Девушка рукой приподняла влажные волосы на шее.

— Как я и сказала. — Вот она липучая жара еще с ночи. Как ты собралась работать, Хазан? Ладно утром, а дальше?

— У меня две группы. До 11 закончу. Но ты права. Впереди лето, надо искать помещение или переносить занятия на вечер.

— Последний день весны.- Эдже мечтательно посмотрела в окно, потом снова на сестру.

— Ты такая хорошенькая в этом костюме. Хоть какая-то польза от этой жары — она заставила тебя снять эти невыносимые толстовки и бесформенные «шаровары»! — Эдже хихикнула.

— Отвяжись Эдже. Хватит, что ты у нас «Икона стиля». — Хазан все меньше и меньше нравились наряды старшеклассницы, юбки которой становились короче, а макияж — ярче. Хазан боялась ворчать и казаться старомодной, но и молчать тоже не могла. Пусть сестра сдаст экзамены, а потом она с ней побеседует. Может ли тут как-то помочь терапевт? Хазан хотела пообщаться с врачом, которого Эдже посещала уже раз в неделю.

Взяв спортивную сумку, Хазан выскочила из дома. Минут семь ходьбы пешком и она была на спортивной площадке. Не доходя до места назначения, девушка заглянула в пекарню и купила несколько горячих симитов. Часть спортивной площадки занимали тренажёры, часть была оборудована баскетбольной корзиной, и волейбольной сеткой. Вокруг площадки кантом пролегла беговая дорожка. На площадке можно было играть в мини-футбол. С одной стороны была оборудована трибуна. Она совершенно пустовала и уже блестела под косыми лучами тёплого солнца.

Хазан бросила сумку на сиденье одного из тренажёров, достала жгуты, сложенные вместе и уже хотела взять что-то еще, как замедлилась и приостановилась, почувствовав боковым зрением чей-то взгляд и движение в ее сторону.

В сердце Хазан закрался непонятный страх, предвосхищавший какие-то безвозвратные перемены. Крупная, высокая мужская фигура приблизилась и остановилась в двух метрах от нее. Хазан наконец-то решилась взглянуть — Ягыз! Здесь! Он, здесь! О, Аллах! Он в Турции! В Стамбуле! В их квартале в Бейкозе! Девушка поняла, что перестала дышать. Площадка съежилась, сморщилась, сузилась до размеров мелкой лужи. Так странно и непривычно было видеть его значительную фигуру здесь, на протоптанной, обшарпанной площадке, кое-как отремантированной властями перед выборами в местный муниципалитет.

Девушка глядела на него такими ошеломленными глазами, что он не знал как как начать говорить и что ей сказать.

— Привет, Хазан. — Ягыз попытался улыбнуться, может впервые за сутки и почувствовал как потрескалась едва затянувшаяся ранка на губе. Ягыз стиснул зубы, не столько от боли, сколько от дискомфорта. Он снял очки, повесил оправой на ворот футболки, а бейсболку зажал в ладони.

— При…вет… что за вид? — Хазан стала приглядываться и сама подошла к нему.

Говоря о его виде, Хазан видимо имела ввиду все, что предстало ее глазам. Не только посиневшая скула и разбитая губа привлекли ее внимание, но в целом весь его, непривычный для неё, вид.

Ягыз подошел ближе, нависая прямо над ней. Его разбирал восторг, в груди было тесно, хотелось схватить девушку в охапку и закружить в крепких объятиях. Пошатываясь на подошве он завороженно глядел на нее. Хазан смутилась и отступила на несколько шагов. В этот момент послышались детские голоса.

— Хазан абла, Хазан абла!

Три девочки лет 8-10 и с ними мальчик такого же возраста подбежали к Хазан.

Ягыз вынужденно отступил. Встав чуть поодаль мужчина с восхищением наблюдал за тем, как Хазан тренировала детей. На такое можно смотреть бесконечно — думал он. Вокруг Хазан собралась группа из 12 детей. Она подпрыгивала вместе с ними в разминке. Девушке стало жарко и ей пришлось снять кофту. Хазан повязала ее рукавами на бёдрах. Плотный топ облегал ее точеную фигурку, оставляя оголенным живот. Ягыз неотрывно следил за ней, чувствуя как сильно он истосковался по ней.

Какая-то возня поодаль заставила его обернуться. На него были направлены объективы фотокамер. Когда они успели? Откуда? Журналисты снимали так, чтобы и Хазан и он были в одном кадре.

Ягыз молча смотрел на их мышиную возню, пока не услышал крики Хазан.

— Ягыз! — Воскликнула девушка, широко распахивая глаза от ужаса.

Он в два шага подскочил к ней.

— Дети, занятие перенесём, на сегодня все отменяется, сообщите ребятам со второй группы тоже, а сейчас бегите домой! — Хазан повернулась к Ягызу. — Что делать Ягыз?!

Эгемен удивленно смотрел на девушку и не сразу понял природу ее паники. Видимо она натерпелась и очень устала от всей этой истории. А теперь он тут, как живое доказательство этого скандала о ее романах с двумя братьями. Если он уйдёт, возможно они от нее отстанут.

— В данный момент лучше разойтись. Увидимся позже так, чтобы нам не смогли помешать.

Хазан беспомощно взглянула на него. Она повернулась, взяла сумку и пошла в сторону дома. Эгемен тоже торопливо двинулся к противоположному выходу с площадки. В какой-то момент он обернулся. К нему приближались трое журналистов. Другие двое преградили путь Хазан. Она попыталась их обойти, но ее опередили и снова преградили дорогу на ходу задавая разные вопросы.

Ягыз пришел в ярость от их беспардонной назойливости и решительно двинулся в направлении Хазан.

Девушка услышала радостные возгласы газетчиков: «Ягыз Эгемен возвращается! Он идет к Хазан Чамкыран. Снимай! Снимай!»

— Господин Ягыз, когда вы вернулись? Вы приехали к бывшей невесте брата? Какие у вас отношения?

Хазан поджала губы, повернулась к Ягызу и вдруг побежала ему навстречу, недожидаясь, пока он дойдёт до нее.

— Бежим! — Почти одними губами проговорила она в ответ на его вопросительное напряжение в бирюзовых глазах.

— Что? Хазан? — Ягыз не успел обдумать ее действия и свой ответ, как уже бежал рядом с девушкой.

Докучливые представители прессы, почувствовав азарт происходящего, пустились за ними следом, на ходу щелкая на камеру беглецов. Хазан пробежала вверх, в сторону холма, сквозь две параллельные улицы.

— Хазан, нелепо убегать! — Пытался убедить ее Ягыз. — Шоу для журналистов напрасно и только подогреет градус скорых сплетен.

Хазан молча бежала дальше. Ягыз чуть наклонился и находу поймал ее руку. Девушка бегло оглянулась на него, но тут же повернулась лицом к дороге. Она не стала останавливаться, но и вырывать ладонь тоже не стала. Так они и бежали, держась за руки.

Время от времени им приходилось огибать лужи, рытвины полные воды, размытый ночным ливнем скользкий грунт. Обувь и одежда была безвозвратно испачканы.

— Ты знаешь куда бежать? Где можно от них укрыться? — Примирительно спросил Ягыз, оглядываясь назад. Ему уже спирало дыхание и он говорил с некоторой одышкой. Хотя и бежал далеко не на пределе, то и дело замедляясь, чтобы девушка не оказалась позади.

— Знаю! Я здесь каждый угол знаю, мы скоро скроемся. — Тут она резко свернула в боковую узкую улочку, увлекая его за собой.

— Наверх! … Еще раз направо! — Командовала она.

Внезапно перед ними возникла глубокая мутная лужа, которую и обойти-то было нельзя. Вода поглотила узкую дорогу с обоих краёв.

За спинами беглецов уже никого не было видно. Но их преследователи все еще могли отследить их и нагнать. Они остановились.

— Hayret bir şey ya! — Бросила в небеса Хазан.

— Можно как-то иначе пройти? — спросил Ягыз.

— Нет. Придётся прошагать по воде. — Хазан с сожалением взглянула на него, решительно поджала губы и ринулась покорять лужу.

Не успела она погрузить носок в воду, как ее ноги оторвались от земли и повисли над лужей. Хазан от неожиданности задрыгала ногами.

— Да угомонись ты! — Нетерпеливо произнес ей в спину Ягыз, вслепую шагая в воде по щиколотку. — Я конечно хотел бы взять тебя на руки изящнее, но ты не оставила мне выбора. Пришлось вылавливать тебя на лету, прямо перед тем как ты нырнешь в эту вязкую лужу.

Хазан смутилась и сложила ноги вместе, чуть согнув их в коленях, пытаясь хоть как-то быть полезной в их марш-броске. Она прижала к себе спортивную сумку. Девушке вспомнилось как он не дал ей упасть в Мардине — тоже схватив ее в последний момент. Только на сей раз большие руки его достаточно крепко, до некоторой боли сжимали ей оголенный живот, взваливая девушку назад, на него самого. Попа Хазан была прижата к его туловищу. И она ничего не могла поделать, пока он не опустил ее на влажную землю.

Хазан оправилась и уставилась ему на ноги. Из обуви сочилась землистая вода, джинсы достаточно высоко намокли, тёмная влажная полоска продолжала ползти вверх.

Девушка схватилась за щеки.

— Ягыз, как ты дальше пойдёшь?

— Обыкновенно. Мои ботинки и джинсы и до этого испачкались в грязной жиже. Чуть больше или меньше — хуже уже не будет. — Он беззаботно улыбнулся, шмякая ботинками по земле.

Чем выше они взбирались по холму — тем уже и кривее становились дороги. Об асфальте не было и речи. Кругом густо росли деревья. Дома уже поредели и помельчали, все чаще являя собой землянки бедняков. Часть таких домиков, по всему, была заброшена, видимо отслужив временным пристанищем для тех, кому посчастливилось обрести более сносное или более близкое к основной магистрали, жилье.

Молодые люди перешли на шаг, давая себе возможность перевести дух. Вокруг было совершенно безлюдно.

— Хазан, мы практически в лесу. Оглядываясь по сторонам констатировал Ягыз.

— Так и есть. Мы забрались на холм. Хотя до вершины ещё топать и не мало.

— Нам нужна вершина холма? — С сомнением в голосе спросил Ягыз и следом улыбнулся.

— Не… нет… Что ты все время зубоскалишь?

— Зубоскалю? — Ягыз заулыбался еще шире.

— Аха. — Хазан выдохнула и остановилась.

Девушка выглядела очаровательно — плотно сидящая спортивная одежда подчёркивала ее женственные формы. Изюминки добавили спутанные пряди на лбу, закрутившиеся от жары и влаги, зарумянившиеся от бега щеки. Блестящие, широко открытые глаза, доверичо глядели на мужчину рядом, который разделил с ней этот безумный побег.

Ягыз с нескрываемым восторгом уставился на нее.

— Две причины. — Мужчина потянулся за веточкой на дереве рядом с ним, чтобы занять свое волнение и дать ему выход в отвлеченной возне. — Во-первых я просто угораю от нашего с тобой побега, от себя самого и своего вида. — Он незадачливо оглядел себя. Джинсы испачканы в грязи, от ботинок больше вреда, чем пользы, футболка мокрая от пота. — А во-вторых, я безумно рад тебя видеть, Хазан. — Ягыз перевёл взгляд на девушку.

Он по-прежнему улыбался, только улыбка стала тихая, глаза его излучали тепло и нежность. Влажная чёлка лежала на лбу. Она была короче, чем когда он был здесь в последний раз. Хазан вспомнила сбитые волосы мужчины в его комнате перед отъездом. Знакомая дрожь волной закрутила внизу живота. Вот пожалуйста. От одного его вида ее бросает в дрожь и волнение. Она бегло взглянула в сторону и снова на него.

— Что же такого смешного в нашем побеге? — Наконец спросила Хазан.

— Не то, чтобы в нем самом что-то было бы смешно. Он сам по себе — сплошное недоразумение. Убегать — было нелепо. — В голосе Ягыза невольно прозвучали назидательные нотки.

— А как, по-твоему, следовало поступить? — Хазан сдерживала гнев, изо всех сил стараясь произнести свой вопрос как можно спокойнее.

— Нужно было разойтись на тот момент. И тебе идти домой. Ведь по-любому придётся возвращаться и наверняка тебя поджидают любопытсвующие журналисты. Раз они с утра так накинулись, то теперь у твоих дверей уже будет стоять круглосуточный дозор. — Ягыз обеими руками схватился за ствол большой ветки акации, на которой гроздьями расцвели белые небольшие цветы, источавшие дурманящий аромат на десятки метров вокруг дерева. Оно почти сплошь было усеяно цветами, зелени практически не было видно.

— Аха, мне надо было идти домой и одной выслушивать все эти вопросы о том, какого черта ты свалился мне на голову из самой Америки?! — Хазан переходила на враждебный крик.

Ягыз услышал ее раздражение, отпустил ветку и выставил ладони перед собой.

— Хорошо, ты права, я тебя понимаю. (Tamam, haklısın, seni anlıyorum).

— Что значит «хорошо», Ягыз? Ничего ты не понимаешь! Ты не представляешь, чего мне от них пришлось натерпеться каждый божий день выслушивая их отвратительные вопросы и грязные намёки о тебе, обо мне, о нас, о Синане, пока ты был далеко от всех этих неприятностей в своей Америке!

— Хазан… — До Ягыза постепенно стала доходить природа ее пугливости и паники. Ни побег, ни его причины, до сих пор казавшиеся необдуманным порывом, больше не представлялись ему смешными. Ягыз почувствовал угрызения совести и дикое сожаление, из-за того, что ей пришлось столкнуться с таким унизительным преследованием. С его появлением беспощадные СМИ накинулись на Хазан с новой силой, от чего она испугалась и побежала куда глаза глядят.

— Хазан. Прости меня (Özür dilerim). Я не думал, что эти сложности все еще преследуют тебя. Я внимательно следил за прессой, уже какое-то время не было никаких публикаций. Я решил, что тебя оставили в покое. Примчавшись к тебе этим утром, практически сразу после самолёта, я не ожидал, что доставлю тебе столько неприятностей и снова стану причиной твоих бед. — Ягыз произносил свою речь и хотел бить самого себя по лицу за очередные глупые извинения.

Хазан смотрела на него в упор не зная как реагировать. Он примчался к ней после самолёта. Но он не верит ей, что ее преследуют? Потому, что он, видите ли, следил за публикациями в медиа. Ягыз что, намеренно пытается ее обидеть?

Девушка гневно свела брови и шумно выдохнула, затем повернулась и пошла дальше. Ягыз зашагал следом. Хазан стала идти быстрее.

— Хазан, подожди, пожалуйста, Хазан. (Hazan, bir bekler misin? Lütfen, Hazan)

Но Хазан не останавливалась. Ягыз ухватил ее за руку. Девушка быстро развернулась, вырывая свою ладонь из его.

— Не прикасайся ко мне! (Dokunma bana!)

Мужчины примирительно поднял руки перед собой.

— Прости. (Özür dilerim) Я не хотел задеть твои чувства. (Seni üzmek istemedim).

Хазан пожала плечами и пошла дальше.

Минут десять они брели молча. Лес становился гуще. Ягыз предпочитал молчать и не спрашивать ее планов. Хотя искренне не понимал зачем она двигается в гущу леса. Ко всему прочему безумно хотелось пить.

Словно почувствовав, Хазан достала из сумки бутылку. Открыв горлышко она протянула ему воду.

— Пей сначала ты. — Велел Ягыз.

Хазан не стала спорить и залпом опустошила треть сосуда. Ягыз завороженно наблюдал как ее аккуратный рот пристроился к горлышку бутылки. Несколько капель скатились по подбородку, девушка явно спешила. Едва отпив еще глоток, она снова предложила ему. На сей раз он принял и жадно испил живительную влагу.

Ягыз намеренно оставил воду, хотя был готов опустошить сосуд.

— Спасибо, ты меня спасла. — Он улыбнулся.