Часть 1 (1/1)

Silversun Pickups — Growing Old Is Getting OldСквозь тёмное стекло бутылки Ральф смотрит на окружающий его мир и запивает не особо вдохновляющее зрелище жадными глотками пива. Вокруг откровенно уныло для восьми вечера четверга: старый-добрый американский пул сегодня никого не интересует, как, впрочем, и бог весть откуда взявшийся здесь пинбольный автомат, мерцающий словно новогодняя ёлка и извергающий какие-то песни. Благо, из колонок льётся музыка поприличнее, та, что Ральфу нравится — поэтому, наверно, он и приходит сюда пару раз в неделю. Пиво и музыка — старые друзья, и они его ещё ни разу подводили. Парочка приятелей, сидящая за столиком у окна с неоновой вывеской, взрывается хохотом и чокается бокалами. Звон достигает слуха, Ральф мысленно чокается с ними и расправляется с первой бутылкой быстрее, чем ожидал. Он закидывает в рот орешек и нехотя идет к барной стойке пополнять собственные запасы алкоголя в крови. — Давай сразу две, друг.Бармен протягивает пиво, забирает деньги и возвращается к натиранию стакана, то и дело поглядывая на экран телевизора. Ральф оборачивается и, хмыкнув, констатирует со знанием дела:— Нью-Джерси Дэвилз победят, ставлю десять баксов. Айлендс в этом сезоне ни к чёрту. — Скажи это моему папаше, друг, — усмехается бармен. — Если Айлендс каким-то чудом выиграют, то с меня бутылка пива.— Получается, я в любом случае при своих, — он возвращается обратно за столик в приподнятом настроении. Всё дело в мелочах, знает Ральф, и в жизни это правило срабатывает железно. Так уж случилось, что пришлось приучить самого себя к позитивному мышлению: кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы он то и дело ныл о своей доле и сокрушался по прошлому. Воспоминания о Нью-Джерси, о Вествью всплывают в голове сами собой: от них никуда не деться, но он вправе выбрать, продолжать в них окунаться или нет. Сегодня Ральф не сторонник беспомощной рефлексии, и поэтому мысли о той чертовщине, что с ним происходила, отправляются в дальний угол сознания ?до востребования?. Стараясь отвлечься, он задумывается о доме. О настоящем, потерянном для него навсегда, доме. Казалось бы, эти мысли должны ввергнуть его в отчаяние — смерть отца каждый божий день рвёт ему сердце в клочья — но эффект всегда обратный. Успокоительный. Двухэтажный загородный особняк, кустовые розы низким заборчиком, качели в саду — детство и юность греют душу, заставляют улыбнуться и осознать главное — он всё еще жив.Отец гордился бы им за такую волю и взгляд на вещи. Определенно бы гордился. Ральф пьёт за его светлую память и глубоко вздыхает. Рефлексия, всё-таки, иногда берёт верх. Что ж, он человек, всего лишь человек, и решает свои проблемы, как может. И если иногда для этого нужно погрустить, то он не станет гнать печаль взашей, но русло её изменить может вполне. Пинбольный автомат хрипло надрывается, кажется эйсидисевским ?highway to hell?, и Ральф сдаётся машине, вставая и ища мелочь в карманах. Кажется, в последний раз ему не хватило ста с лишним очков до миллиона… Кажется, это похоже на вызов.— Ну, держись, — наигранно-грозно предупреждает он машину, бросает монетку, слышит рычание внутри, но забывает про игру в ту же секунду, когда отвлекается на входную дверь, которая музыкой ветра сообщает о новом посетителе. ?Ну, держись?, — эхом отзывается в голове собственный голос и ноги предательски подкашиваются. Не дает упасть всё тот же автомат, за который Ральф держится так сильно, что костяшки на пальцах белеют. Мысли взрываются, разбегаются в рассыпную, и он, откинутый на шесть месяцев назад, в тяжелое беспамятство, в алеющее и пульсирующее горем марево, не может отвести взгляда от женщины, которая и затеяла всё это, разделив его жизнь на ?до? и ?после?.Вокруг всё по-прежнему, но для Ральфа — перевёрнутое вверх дном. И, чёрт возьми, разве побеждающие Айлендс тому не прямое доказательство?Ванда в десяти метрах от него, за барной стойкой, кажется, покупает бокал виски, а может и ром, издали не понять, и Ральф не уверен нужно ли ему знать, что предпочитает Алая Ведьма в четверг между восемью и девятью вечера в Боулдере, штат Колорадо. Страх разливается адреналиновой волной по телу, Ральф чувствует, как бешено стучит его сердце, как кровь пульсирует по венам, и стоило бы убраться восвояси побыстрее — немедленно! — но он, кажется, сросся с этим игровым аппаратом намертво, и сдвинуться с места равно падению оземь. ?Дыши, просто дыши?.Аутотренинг откровенно хилый, но Ральф, ещё хватаясь за здравый смысл, внутреннему голосу повинуется. Набирает в лёгкие воздух, рвано выдыхает, повторяет круг заново. Липкий страх постепенно отпускает, но оторвать взгляд от Ванды, как бы он этого не хотел, не выходит.Он — её пленник. Был, и, по всей видимости, остаётся до сих пор. Она выглядит обычно, как девчонка по соседству. Рыжие волосы, собранные в не очень аккуратный хвост, коричневое худи, тёмные джинсы, ни грамма макияжа и холодное спокойствие во взгляде. Ральф делает над собой усилие и оставляет многострадальный аппарат в покое, возвращаясь обратно. В горле пересохло, как в пустыне, и алкоголь свою спасательную миссию выполняет потрясающе: видит бог, такого вкусного пива Ральф не пил никогда. Пиво его и подводит. Впервые в жизни.Бутылка со стуком опускает на стол, и Ванда инстинктивно оборачивается на звук. Их взгляды сталкиваются, и Ральф готов поклясться, что она испытала ровно тоже, что и он сам несколько минут назад. Он готов поклясться, что в её зелёных глазах вспыхнул страх и её губы дрогнули. Как в замедленной съемке, где все вокруг останавливаются, кроме тех, за кем пристально следит камера оператора, Ванда поднимается с места и делает шаг вперед, когда он сам, вместо того, чтобы отвернуться, спрятаться, сбежать, встаёт следом за ней и делает шаг навстречу. По телу ток, Ральф чувствует, как его пробивает дрожь, глаза её бездонны, он падает в эту пропасть и пропадает без вести. И, вместо воспеваемой им рациональности, Ральф выбирает безрассудство.— Ванда, — едва различимо слетает с его губ, и она, приближается.Уж чего-чего, но не этого он ожидал от Боулдера, штат Колорадо. Совсем не этого.