4. (1/1)

На прощание Сяо Чжань вручает ему ключ: тяжелый, из желтого металла. Он слегка потертый от времени, и больших трудов стоит не думать о том, через сколько рук он уже прошел. Ибо разглядывает его со смесью паники и ликования - неужели двух встреч хватило, чтобы Чжань-гэ вручил ему ключи от собственного дома? От квартиры, где даже стены пропитаны волшебством! Но все оказывается куда тривиальнее.- Иногда дела требуют моего отсутствия, так ты сможешь приходить и греть сферу, вне зависимости от того, дома я или отлучился. Орешек тебя встретит, она здесь хозяйка, когда я вынужден уезжать по делам.Ибо сжимает ключ в ладони, чувствуя, как нагревается металл от тепла тела. Ему даже не обидно - какая разница, если у него теперь есть доступ сюда в любое время?Сяо Чжань улыбается, как будто видит насквозь. Или, действительно, может читать мысли? - Только не открывай эти двери, - тонкий изящный палец указывает за спину Ван Ибо, где приютились три узкие створки. Зеленая, как молодая листва. Белая, как первый снег. Голубая, как морская глубина. Ибо готов поклясться чем угодно, или даже дать руку на отсечение, что раньше их тут не было. - Это порталы в другие миры? - Ибо приподнимает насмешливо бровь. Воспитанный на фантастических фильмах и комиксах, он не может представить себе ничего другого. Чем еще могут быть эти двери, горящие по контуру мягким лиловым светом? Ну, не складирует же Сяо Чжань за ними тела предыдущих клиентов, как герцог жен в старой сказке? Чжань-гэ хитро усмехается, подходя к белой створке. Интригующе касается дверной ручки, окидывая Ван Ибо взглядом, от которого внутри все переворачивается. Если у Ибо в животе и живут бабочки, то какие-то монстрозные переростки. Их шершавые крылья щекочут нёбо, когда Ибо сглатывает и вновь приподнимает брови в ожидании.А затем он открывает дверь. В квартиру врывается вьюга: острые снежинки колют лицо и оседают на волосах, не желая таять. Свежесть крепкого мороза, аромат чистого снега окутывают белесой дымкой, Ибо хлопает глазами, задыхаясь от бьющего в лицо злого ветра.- Пожалуй, хватит, - смеется Сяо Чжань, налегая на дверь. Та сопротивляется изо всех сил, и Ибо с ужасом наблюдает, как чей-то любопытный черный нос протискивается в щель между дверью и косяком. Ибо видит белую шерсть, взъерошенную и жесткую, и когда створка, все-таки, захлопывается, между дверью и косяком остается несколько белых волокон. - Мир - один, - волшебник помогает себе плечом и поворачивает ручку до глухого щелчка. Кто бы ни пытался пробраться на эту сторону, ему это не удалось. - Места - разные.Что скрывается за остальными дверьми, Ибо решает не спрашивать. Он и без того полон впечатлениями, которые грозят выплеснуться искрящейся радужной массой, если он двинется чуть резче. Так и стоит, словно деревянный болванчик, кусая губы, чтобы не улыбаться слишком широко. - Надеюсь, мне не надо озвучивать прописные истины? “Никому не говори, где бываешь и с кем видишься, это для твоего же блага”, вот эту всю ерунду, - Сяо Чжань смотрит пристально, теребя одно из колец - серебряное, с крупным камнем - перекидывает его с пальца на палец. Полоска металла скользит по тонкой белой коже, и Ибо сглатывает, стараясь не представлять, что повторяет движение кольца, только своим языком. - Разве мне кто-то поверит, Чжань-гэ? - Ибо вскидывает голову, ухмыляясь. - Если я и своим-то глазам верю с трудом. Сяо Чжань в ответ прислоняется к косяку, неизменная улыбка блуждает на губах:- Конечно же, нет. И лучше не испытывать судьбу, правда?Ибо прикидывает, что случится, если он придет домой и скажет маме, что познакомился с настоящим волшебником. Родители точно решат, что у него скворечник свистит от всего того стресса, что навалился в последние месяцы. Отведут к специалисту, станут пристально следить за ним, возможно, пичкать таблетками, которые продаются строго по рецепту. Этого еще не хватало!- Я никому не скажу, - упрямо поджимает он губы, пряча ключ в карман. Пальцы задевают цветочные лепестки, и вновь в груди что-то трепыхается - упрямое и горячее. Сяо Чжань провожает его до дверей, убеждая, что будет рад видеть Ван Ибо в любое время. - Днем мы немного заняты, - признает он, чуть виновато пожимая плечами, - тебе придется развлекать себя самостоятельно. Можешь принести что угодно, чтобы не скучать. Ибо взрослый мальчик, найдет чем себя занять. В квартире Сяо Чжаня же есть вай-фай?Но последний вопрос вертится на языке, когда он уже переступает порог и оглядывается.- Чжань-гэ, не слишком ли опрометчиво вот так раскидываться ключами? Здесь столько чудесных вещиц, что, если я захочу что-нибудь стащить, пока тебя нет дома?- Попробуй, - безмятежно предлагает Сяо Чжань, но глаза его темнеют, как океан перед штормом. В квартире мгновенно становится холоднее, злой сквозняк кусает за щиколотки. Ибо с трудом сглатывает ком в горле, отводя глаза.И мямлит, чувствуя себя бесполезным ребенком, который только и способен, что доставать взрослых:- Я ни за что...Волшебник издает странный звук, смахивающий на смешок, а затем прикасается пальцем к кончику его носа. Мгновенно вспыхивают уши и щеки, а в солнечном сплетении пульсирует ядро из обжигающего пламени. - Если бы ты мог сделать что-то подобное, то никогда бы не ступил на этот порог, львенок.***Жизнь Ибо, как гильотиной, разделяется на две неравные половины: обычную, где он выпускник и будущий айдол (если сливовое вино сработает), и на ту, где есть Сяо Чжань и настоящее волшебство. Они быстро находят общий язык, с Сяо Чжанем кто угодно будет чувствовать себя легко и спокойно. Бабочек в животе, о которых написано столько стихов и спето столько песен, становится только больше, но Ибо ведет себя вполне сносно и страшно собой гордится. Не пялится, не флиртует, не пытается прикоснуться к волшебнику всеми правдами и неправдами, пускай и очень хочется. Идеальный клиент, даже придраться не к чему, но знал бы кто, каких трудов ему стоит держать себя в ежовых рукавицах, то ему бы точно вручили награду в номинации “Железный человек года". Да и к магии он привыкает так быстро, что спустя несколько дней уже перестает удивляться и странным гостям Чжань-гэ, и их просьбам. Очень скоро становится ясно, в чем на самом деле заключается работа Сяо Чжаня, как верховного мага, и его команды. И от этого знания Ибо чувствует себя слегка…обманутым.Гости приходят к Сяо Чжаню каждый день - Ибо не запоминает лиц, наблюдая, как тот принимает их, выслушивая просьбы, словно древний князь внимал когда-то своим просителям. Каждый из них чего-то хочет: найти человека, спрятать свои тайны, чтобы никто не нашел; зачаровать вещицу или получить снадобье определенного толка. Сяо Чжань, с неизменной улыбкой на лице, пытается помочь всем, кто обивает его порог, а неразлучное трио - Юй Бинь, Ван Чжочэн и Мэн Цзыи - беспрекословно исполняет его указания. Они готовят ароматные зелья на варочной панели с сенсорным управлением; наговаривают голосовыми сообщениями подходящие к ситуации заклинания и чертят формулы призыва духов с помощью электронных таблиц. Глядя на то, как магия тесно переплетается с техническим прогрессом, становясь единым целым, Ибо ощущает легкое головокружение. Он точно не такое себе представлял, да и не мог предугадать, что у верховного мага может быть рабочий восьмичасовой график с обязательным перерывом на обед. Но некоторые сомнения у него, все же, остаются. Однажды он подлавливает Сяо Чжаня в кабинете, после того, как уходит последний клиент. Смотрит с затаенной нежностью, как волшебник потирает красные от напряжения глаза, а затем спрашивает в лоб:- Зачем ты им помогаешь, Чжань-гэ?- Это моя работа, - улыбка у него вымученная, без огня, который так любит в нем Ибо. Проблема последнего гостя затребовала столько энергии, что Сяо Чжань едва стоит на ногах, но упрямо раскладывает свои безделушки по полкам. Порошки, сушеные травы, птичьи кости. Ибо видит, как подрагивают его руки, и его ладони сами сжимаются от острого желания переплести пальцы. Ибо гадает - какой будет кожа на ощупь? Гладкой и холодной или горячей и чуть шершавой оттого, что он постоянно вертит в руках кисть? Ибо сглатывает набегающую слюну и стискивает зубы до скрипа - нельзя. Да он и не сможет - в одной руке зажата сфера, в которой перекатываются сливовые цветы, в другой - телефон, разрывающийся от входящих сообщений. Ван Ибо терпеть не может чаты и голосовые сообщения, к несчастью, ему приходится терпеть. Слишком много информации поступает через кусок пластика, который беспрерывным пиликаньем доводит до желания вышвырнуть его в окно.- Разве они не справятся сами? Они же тоже могут творить волшебство? - Ибо не может унять ярость, полыхающую в груди. Ходят, просят, а что в итоге? Выжатый, как лимон, Сяо Чжань, на которого невозможно без слез взглянуть! Под глазами залегли синие тени, черты лица заострились, но даже так он красив до боли под ребрами. Сяо Чжань откидывается на стуле, прикрывая глаза, и на какой-то миг Ибо кажется, что маг задремал. Пользуясь подвернувшейся возможностью, он жадно ощупывает взглядом розовые губы, изящную шею, которая так и умоляет, чтобы белую кожу прикусили, оставляя алую отметку, и выглядывающие ключицы в расстегнутом вороте рубашки. Они больше похожи на произведение искусства, высеченное из мрамора гениальным мастером, чем на живую плоть.- Маги практически всемогущи, но и им бывает что-то не по плечу. Тогда они приходят ко мне, - шепчет Чжань-гэ устало, и Ибо задыхается. Еще никогда он не находил в себе такого сбивающего с ног желания защитить, спрятать ото всех, по отношению к тому, с кем не был связан кровным родством. Но глядя на трепещущие ресницы Чжань-гэ, он распадается на части от невозможности помочь. Он смертный, не обладающий никакими дарованиями по части магического искусства. Его удел - приносить чай, если Сяо Чжань попросит, приправляя просьбу мягкой улыбкой. И смотреть, ощущая, как сердце сбивается с привычного ритма. То, что он чувствует к Сяо Чжаню с первой секунды, с того момента, как их взгляды впервые пересеклись, нельзя облечь в слова. Но кое-что другое - можно.- Всемогущи? - это слово на вкус как песок, пропитанный соленой морской водой. От него веет безнадегой и одиночеством.- Почти, - улыбается Сяо Чжань, не открывая глаз, - магия не может создать настоящую любовь, вернуть утраченную душу и оживить того, кто покинул этот мир. Все остальное - решаемо, вопрос лишь в цене.Сфера в ладони пульсирует теплом, напоминая о долге. Ван Ибо тоже предстоит заплатить за волшебство, рано или поздно.Как бы то ни было, Ибо вливается в суматоху, что творится в квартире Сяо Чжаня, так плавно, как будто обитает там не первый месяц. Он греет сферу, наблюдая за чужой работой, если занятия в школе заканчиваются раньше, а по вечерам помогает Сяо Чжаню варить зелья или собирать обереги. Дело нехитрое: знай себе раскладывай самоцветы и птичьи перья по холщовым мешочкам, добавляй травы, да держи подальше друг от друга те ингредиенты, что не очень хорошо ладят. Лишь однажды он путает состав оберега, засмотревшись на то, как Сяо Чжань наклоняется и ищет что-то в кухонном ящике. Любоваться украдкой - маленькая слабость, одна из немногих, которые он себе позволяет, но мешочек в руке вспыхивает синим пламенем, обжигая ладонь. Это больно, так больно, что на глазах выступают слезы, но язычки пламени не собираются гаснуть, вгрызаясь в плоть все безжалостнее.Сяо Чжань с испуганным восклицанием бросается к нему, а затем долго-долго дует на обожженные пальцы, расстроенно вздыхает. Зажмурив глаза, Ибо наслаждается тем, как холодит горячую кожу чужое дыхание, и старается угомонить собственное тело. Желание - бесконтрольное, сводящее с ума - никуда не уходит. Он замирает столбом, радуясь, что мешковатая толстовка опускается до бедер. Было бы очень непросто объяснить Чжань-гэ, почему джинсы внезапно стали слишком тесными.- Будь аккуратнее, львенок, - тихо говорит Сяо Чжань, склоняясь над его ладонью так близко, что Ибо может разглядеть россыпь родинок на его лице и подбородке. - Некоторые составляющие оберегов могут даже взрываться, и я ни за что не прощу себе, если ты поранишься.Ибо готов драться с бродячими собаками или прыгнуть с обрыва, очертя голову, если это поможет ему хоть ненадолго прикоснуться к Чжань-гэ, как сейчас. Или чтобы Чжань-гэ продолжал гладить его ладонь прохладными пальцами, бормоча что-то тихое и успокаивающее. Боль притупляется, отступает на задний план, но Ван Ибо все равно горит. Это сладкая агония, приправленная острым перцем из безнадежной влюбленности. Мука, с гарниром из тех чувств, которым не суждено стать взаимными.***- И долго этот мальчишка будет здесь прохлаждаться? - спрашивает Мэн Цзыи, демонстративно поднимая взгляд к потолку, постукивая ногтями по подлокотнику кресла. - Разве у него нет других дел? Домашка, к примеру? Два плюс два, и все такое?- Я вообще-то здесь, - бурчит Ибо, сверля ее глазами со своего места. У Мэн Цзыи есть феноменальная способность - доводить до бешенства тремя фразами, но Ибо слишком устал, чтобы всерьез огрызаться. Час назад он с ногами забрался в кресло, сворачиваясь калачиком и прижимая к груди сферу, и больше не двигался. Все его тело ломит после длительной, изматывающей тренировки, колени под шортами саднят. Ему хочется только одного, ну, хорошо, сразу двух вещей: колотого льда, приложенного к горящей огнем коже и чтобы Чжань-гэ погладил его по макушке, пропуская светлые пряди через пальцы. Первое вполне достижимо - до холодильника рукой подать, а вот второе…Сяо Чжань с час как заперся в своем кабинете, запретив кому-либо туда заглядывать. “Особенно тебе” - смотрит он строго на Ван Ибо, прежде чем виновато улыбнуться. “Ты для духов словно пирожное со сладким кремом - невозможно удержаться”. Ибо краснеет, отводя взгляд. С языка рвутся глупые фразы типа “я бы не отказался, чтобы ты меня съел”, но он лишь ближе к себе прижимает сферу, листая ленту новостей. - Хватит доставать его, - Юй Бинь поднимает на нее глаза и фыркает. - Мастер откусит тебе голову, если ты попробуешь ему навредить.И в этих словах слышится какой-то слабый намек, который невозможно расшифровать. Ибо прикусывает губу, чтобы глупо не улыбаться. Неужели Сяо Чжань им настолько дорожит? - Как будто я когда-либо пыталась причинить кому-то вред, - Мэн Цзыи краснеет от злости, но Ибо ей не верит. Возмущается она больше для галочки, он не доставляет никому серьезных неудобств. Разве что задает слишком много вопросов порой. “Для чего этот амулет”, “почему формула призыва повторяется трижды”, “отчего у всех духов такие мелодичные голоса” - любопытство сгубило кошку, но Ибо слишком поглощен волшебством вокруг себя, чтобы удержаться. Чжочэн с опаской оглядывается на нее и шепчет:- Никогда не бери ничего из ее рук. Себе дороже. Когда она начинает тестировать на смертных свои новые рецепты, вокруг царит настоящая любовная лихорадка. В прошлый раз на улице за неделю сыграли семнадцать свадеб! Мэн Цзыи издает звук, похожий на рычание:- Кто бы говорил, А-Чэн! Только попробуй обратиться ко мне, если тебе вдруг понадобится помощь.Юй Бинь хихикает, утыкаясь лицом в воротник. Его совиные очки поблескивают в мягком свете торшера, за окном давно стемнело. - Зачем ему твои приворотные зелья? У него и так есть поклонник, от которого хоть шваброй отбивайся. Будь смелее, А-Чэн!Чжочэн заливается краской до бровей, возмущенно хватает ртом воздух:- Да как вам!...Ибо быстро утомляет эта перепалка и громкие голоса. Он поднимается с кресла, пошатываясь на ноющих ногах, и ползет к холодильнику.С Юй Бинем и Ван Чжочэном было просто поладить. Примерно одного возраста, со схожими интересами - они иногда обмениваются видеоиграми, перекидываются постами в Вейбо и обсуждают мотоциклы. Ибо не слишком любит обязательные социальные контакты, но терпеливо отвечает почти на каждое сообщение в чате. Они отличные ребята, пускай и бессмертные. Пока он вытаскивает из холодильника лед, ругань идет на второй виток. Юй Бинь методично припоминает Чжочэну какие-то детали, о которых тот благоразумно молчал. Пьяный поцелуй на какой-то вечеринке, перепутанный чат с откровенным фото. Ничего удивительного, что впечатлительный Цзи Ли решил, что с ним флиртуют. И взял быка за рога. - Я слал это фото не ему! - вопит Чжочэн, багровея. Еще секунда, и он взорвется от негодования. - Какая разница, кому ты его слал? - резонно замечает Мэн Цзыи, поднимаясь со своего места. - Главное, кто его получил!Ибо поворачивается к ним и тут же отшатывается, вжимаясь бедром в кухонную конторку. Если она того хочет, Мэн Цзыи может передвигаться бесшумно и очень быстро. И теперь она стоит за его спиной, буравя нечитаемым взглядом, от которого по спине бегут мурашки. Ван Ибо становится не по себе.- Перестать надоедать мастеру, у него и без тебя дел невпроворот. Хватит мозолить ему глаза, ты хоть когда-нибудь уходишь домой? - говорит она тихо и серьезно, на глазах преображаясь. Перед ним бессмертная, одна из тех, кого Чжань-гэ назвал всемогущими. Ее не стоит злить, но грудь простреливает горькой обидой. Как будто он сам напрашивается в гости!Сферу он аккуратно пристраивает на столе, прежде чем наклониться к Мэн Цзыи и шепнуть:- А ты ревнуешь?Он сам знает, насколько может быть несносным, но сейчас он выдавливает из себя самую мерзкую и самодовольную ухмылку, на какую только способен. Плевать, что она подумает - близкими друзьями они не станут никогда. В ответ она морщится, словно Ван Ибо вмиг становится ей отвратителен.- Ты когда-нибудь слышал про конструктивный диалог? - надменно спрашивает Мэн Цзыи, оглядывая его с головы до ног. Кожу начинает пощипывать от электрических разрядов, это почти прямая угроза. “Она может испепелить меня одним взглядом” - понимает Ибо, когда футболка начинает нагреваться, прилипая к коже.- Интересно, - тянет он, выпрямляясь, - что случится, когда узнают, что ты ранила невинного смертного? Как думаешь, мастер будет доволен?- Даже для смертного мальчишки ты слишком глуп, - цедит она, отступая. Хорошо, эту атаку он отбил, но что будет дальше? С минуту они смотрят друг на друга, никто не желает отступать. Мэн Цзыи сдается первой: разворачивается и уходит, напоследок даря такой яростный взгляд, что становится дурно. Ибо обдает сквозняком, когда она проходит мимо, задевая его плечом, а затем…Затем его пронзает странным видением. Сяо Чжань, который смотрит как будто бы сквозь него. Темные глаза, опущенные уголки губ. Разочарование, вот что нарисовано на его лице. Горькое, невыносимое разочарование, которое невозможно искупить обычным “прости”. После этого разговора все валится из рук. Едва не разбив сферу, Ибо забивается в кресло и дрожит, не в силах успокоить трясущиеся ладони. Он молчит, когда уходит неразлучное трио, и вздрагивает, когда на плечо опускается ласковая рука.- У меня предложение, - говорит Сяо Чжань, усаживаясь на подлокотник. - Ты поможешь мне с одним зельем, а потом посмотрим кино. Как тебе?Телевизор Сяо Чжань создал специально для него. На вопрос, не смотрит ли он его сам, Чжань-гэ лишь покачал головой со смехом:- Бессмертным не интересны человеческие новости, львенок. Многие из нас живут так долго, что наблюдают за вами, смертными, не первую сотню лет. История повторяет себя раз за разом, что нового мы можем там увидеть?Впрочем, как и все вещи магического происхождения, телик иногда жил собственной жизнью. Самовольно переключал каналы, ловил странные волны - возможно из мира бессмертных, где очаровательные ведьмочки рассказывали о “семи заклинаниях вечной красоты, только сегодня со скидкой, а если вы закажете прямо сейчас, то в подарок получите амулет неиссякаемой мужской силы!” Ибо согласно кивает. Кино - это отличная идея. Возможно, он сможет украдкой коснуться руки Сяо Чжаня, если тот сделает попкорн. Или же положит ему голову на плечо, делая вид, что задремал. Такой шанс может выдаться еще не скоро!Сферу он аккуратно кладет за пазуху, освобождая руки, чтобы помогать по мере сил и возможностей. Но слова Мэн Цзыи и видение не идут из головы, он едва вслушивается в инструкции Сяо Чжаня. Несколько раз из руки выпадает нож, которым он шинкует полынь и ромашку, и Чжань-гэ удивленно восклицает:- Да что с тобой сегодня такое?Ибо и сам не знает. Пытаясь исправиться, он хватает склянку с мутной жидкостью, чтобы добавить в котел три капли этой субстанции, как следовало по рецепту.Но пузырек сам выскальзывает из рук, и словно в замедленной съемке Ибо смотрит, как тот разбивается о паркет, с хрустом лопаясь. Хрустальные осколки валяются под ногами, между ними бурлит тьма с серебристыми завитками. Чувство вины бьет навылет, когда он оборачивается к волшебнику:- Прости, Чжань-гэ, я случай...Последнее, что он видит перед тем, как потерять сознание, бледное, испуганное лицо Сяо Чжаня и распахнутый в немом крике рот.