Часть 2 (1/1)
Над ущельем клубился туман.Острые пики серых, холодных гор будто окружали сами себя пуховым белым одеялом. Солнце слабо светило, сквозь мутную пелену грязного, бледноготёмного неба.Подрагивая от усилий, смахивая когтистой рукой прилипшую к вспотевшему лбу чёлку,по узенькой опасной тропе, вившейся затейливой тропинкой брёл человек. Или совсем не человек. А точнее совсем НЕ человек. Лорд демонов тяжело дышал,и, наверное, ему было от души фигово.Хотя откуда в этом ледяном создании душа, можно было ещё спросить, однаковсё же если заставить дышать разряженным воздухом любого, это будет трудное испытание.Однако учитываясилу и довольно отличающуюся от человеческой выдержку и природу, в общем, причина плохого самочувствия ину – демона наверное крылась не в погодных условиях. Тяжело отпрянув от пролетевшего рядышком камушка (килограмм на пять не меньше) и вжавшись спиной в прохладные, можно даже сказать могильно холодные камни, демон прошептал, прикрыв безумные, красные глаза:-Чёртов смесок!
А где – то далеко – далеко, втёплой хижине чихнулИнуяша. Громко так, со вкусом. Выругавшись ?опять, какая свинья вспоминает!? полудемон убрал за спинупрядь волос и глянул за окно. Там лилдождь. Реки грязи, камней и прочего мусора, а так же мутной воды смывали всё на своём пути. Случались поползни. Но, если честно, ханьо это не сильно волновало. Главным для него в эти дни было… Не замочить уши! Да…. Святое! Ну и конечно размышления о мести, сладкой, горячей мести, ведь вопреки всем заверениям, Инуяша очень любил горяченькое, а холодным не редко брезговал.-Сходил бы, брата проведал – впервые за четыре дня с памятного разговора упомянула о ненавистном демоне Каэде, разжигавшая у очага огонь. Поморщившись, будто засунув и прожевав на одном дыхании лимон,ханьо ?кхекнул?:-Вот ещё. Пусть сам гребётся со своими ?особыми днями?. Я ему что, нянька? И с какой это стати, я должен был отдавать ему жемчужину? – рука невольно коснулась правого глаза (автор кается, он забыл в каком глазу, но будем считать, что в правом.^___~). При одном упоминании о том случае, о том унижении, обмане, опасности, в конце концов!Волосы на затылке вставали дыбом, а в груди рождалсягрозный рык. Сейчас это у него получилось куда лучше, чем раньше.Он уже не щенок, не беспомощный, даже не наивный. Суровая правда жизни, как бы это банально не звучала, выбила из него всю ?дурь? и заполнила лишь бесконечным, холодным океаном. Для баланса.Ход Кагоме ожесточил его натуру, придав ей краеугольную, острую форму.Да он изменился.Ведь если ты не горячий и не горишь, то тебя не смогут потушить или заморозить. Упавшему в реку, нечего бояться дождя. Вот такая вот простая мудрость, всех премудростей. Будешьтут рассуждать. Тут главное выжить. И всё.
-Ты мрачнее тучи, Инуяша. – заметила Каэде, и заработал разозлённый взгляд золотых глаз:-Не твоё дело, старуха. Лучше помолчи, я кажется слышу… - травница замерла вслушиваясь в звуки. Трек разведённого огня, стук капель по крыше, звуки стекающей воды… Шум леса. Да. Подозрительно тихий шум леса, лишь вода да дождь и больше ничего:-Слышишь? – мико кивнула и склонилась над огнём, протянув к нему руки:-Да. Тихо здесь.Как в могиле – Инуяша отмахнулся и дёрнул ушами:-Да не то! Слышишь.. Как будто… Как будто….-И – НУ – Я – ША – САААН!Джакен сразу был против этой идеи маленькой девчонки. Пытался противостоять, как мог. И почти преуспел. Нокогда ни уговоры, ни слёзы, ни мольбы, ни угрозы не помогли, Рин схватила поводА – Ун и взмыла вверх. Сквозь пелену тумана, они быстро исчезали из вида разъярённого, подпрыгивающего на добрый метр с кепкой, демона. Оставшись на небольшой прогалинке между скал,Джакен силой воли заставил себя успокоиться и раскинуть мозгами. Хоть и маленькие, они у него всё же были. Этак, куда могла направиться малявка?Искать Сушемару – сама? Она конечно глупая, эта человечка, но всё же не на столько, чтобы ослушаться прямого наказа дъекая. Но таки довольно отчаянная, любящая чтобы предпринять некоторые меры.
И тут жаба осенило. Выпучив жёлтые глаза и схватившись за голову, он заскакал по прогалине, повторяя и бормоча ?О нет, только не это!?….- Э? – Инуяша молча уставился на мокрое нечто, подбежавшее к нему и уцепившиеся за рукава, глядящее на него из под мокрой чёлки громадными, шоколадными глазами:-Инуяша – сан я вас нашла! – счастливо выдохнула Рин и порывисто обняла полукрвоку, где – то на уровне пояса. ?А она подросла? - невольно с улыбкой заметил ханьо, но тут же нахмурился,отстранив (читайте, отцепив) от себя девочку:-Что ты здесь делаешь, Рин? – вглядываясь в бледное, замёрзшее личикопосиневшими губами, он передвинул её к огню, пусть погреется –Разве ты не должна быть с Джакеном и.. – сделав над собой усилие, он произнёс – Моим братом? – когда он выдавил из себя последние слова, ( даже не покривившись, просим заметить), глаза Рин задрожали, губы поникли кончиками вниз а плечи передёрнулись:-Инуяша – сан! – голосом предвещающим истерику, ДЕТСКУЮ истерику произнесла она, и первые слёзы показались в уголках её больших, выразительных глаз – Сушемару – сама – первый всхлип – Он пропал…. – маленькие кулачки сжались – Рин нарушила приказ, оставаться с Джакен – саном, но Рин не могла терпеть! Рин сильно боится что с Сушемару – сама что ни будь случится… - Инуяша едва сдерживался чтобы не разразиться грязными ругательствами,чёртеэтажным матом, самым настоящим, и выученным, за многие года практики. Ну не мог он терпеть, детские слёзы. Не мог! Жав на хрупких плечах пальцы, он закусил губу. Он уже понял, куда клонит мелкая засранка.-Чего ты от меня хочешь? – обречённо спросилханьо, уже заранее зная ответ:-Инуяша- сан, помогите пожалуйста, найдите Сушемару – сама! – Рин смотрела. Нет, она СМОТРЕЛА. Огромными,оленьими глазами, побитого ягнёнка. И могла бы смотреть так вечно, и ничего бы не было. Но в уголках этих чудных глаз собирались слёзы, а неподдельное горе лежало на лице заморыша, проделавшего не лёгкий путь.Вздохнув он выдавил сквозь зубы, едва не ломая их от усилия:-Каэде… Присмотри за ней. Я скоро вернусь. – и глянув на Рин он хмыкнул:-Оставайся здесь. И теперь уж точно, ни шагу.– она послушно закивала и произнесла:-Рин хорошая. – поражаясь собственному жесту, и неимоверно ругая себя за него, он потрепал малышку по чуть об сохнувшим, влажным прядкам и быстро вышел, пока на ум не пришло ещё чего странного и какого – то чужеродного.