40-41 (1/1)

40.Было начало дня, ещё сияло бледно-голубое небо. В это время года темнота наступала быстро, как точеный нож разрезал масло. Лидия переворачивала страницы книги, которую всё никак не могла прочитать. Её тело будто налилось свинцом. Эта ночь будет хорошей.Она выглянула в окно. Джин сегодня устала, ее настроение было странным и возбужденным. Сейчас она была в саду, чинила рамы ульев. После завтрака она была занята делами, которые делать было необязательно. Или, по крайней мере, не обязательными они были сейчас: накануне Рождества.До этого Лидия осторожно положила руку ей на плечо, как будто Джин могла бы её сбросить.—?Джин? —?сказала она.И когда Джин повернулась к ней, когда их глаза встретились, ее взгляд скользнул куда-то в сторону.Лидия не слышала, как она выходила ночью, но утром видела кровь на ее блузке. Хотя Лидия и спросила ее, Джин не сказала, где она была и что случилось. Несколько раз звонил телефон, и Джин быстро брала трубку, говоря вполголоса и отворачиваясь, если Лидия была рядом. Как-то звонила Сара, и Джин подозвала Лидию к телефону. Но Лидия слышала голоса девочек на фоне, и это было невыносимо, поэтому она извинилась и положила трубку.Лидия постучала по стеклу и жестикулировала пальцами.—?Пойду прогуляюсь,?— одними губами произнесла она, взяла пальто и вышла.На дороге всегда было тихо. Несколько домов и, не так далеко, поля.Лидия шагала, приказывая своим ногам идти быстро, не заботясь о том, что наступала темнота и она спотыкалась, не думая о том, чтобы найти ритм. Она шла вверх, в ночь, пока не начала задыхаться, и, наконец, она повернула назад, к куче огней внизу. Было трудно держать голову высоко, слишком трудно смотреть в окно, и Лидия не сводила глаз с дороги. Она не видела фигур, пока они не подошли совсем близко.Сначала она услышала женский голос, мягкий, вопросительный. Лидия услышала вопрос. Она подняла глаза и увидела две фигуры, поднимающиеся к ней по склону холма: молодую женщину, а рядом с ней, опустив голову, шел маленький мальчик, что-то волоча за собой. На долю секунды она его не узнала. Мальчик остановился, чтобы ответить, поднял голову. Потом сердце подскочило к горлу, и кровь громко заревела в ушах. Но она не могла двигаться, не могла дышать, не могла говорить.Словно в замедленном действии, она увидела, как он уронил то, что нес,?— сумку, подсказал ей её разум, но это было неважно,?— а затем она увидела, как он собрался и побежал.Из тени он выбежал к ней, а она стояла и ждала. Позади него также стояла и ждала молодая женщина, и другая, совершенно неважная мысль пришла ей в голову: что она, должно быть, женщина Роберта.Но теперь Чарли был в ее объятиях, и она больше не думала об этом.41.Небо нависло над их головами, такое низкое и серое, и их движения в этот холодный день были усталыми и неловкими. Земля была мягкой от дождя и скоро она забилась в их сапоги. Ульи оказались тяжелее, чем об этом помнила Джин.Они медленно поднимались, медленно маневрировали. Время от времени она останавливалась и оглядывалась по сторонам, словно запасаясь всеми этими картинками на будущее.Чарли бегал вокруг, помогая, и Лидия вышла на некоторое время, завернувшись в старое пальто Джин.Там было все, что осталось сделать, и ничего совсем. Они приняли решение три месяца назад, но не говорили об этом никому, даже Чарли, пока не поняли, что могут уйти. Теперь они покидают это место и пока возьмут только то, что им нужно.Джим медленно вел машину через тихий воскресный город. Позади, в трейлере, сидели четыре улья и Чарли.—?А ты быстро нашла помощника. Для ульев,?— сказал Джим.—?Да,?— Джин посмотрела на город.—?Ты уже давно не здесь,?— сказал Джим. —?Так ведь?—?Я это не выбирала.—?Но что-то ты выбрала. Взяла кошку?—?Ей там понравится. Тепло. Насекомые.—?А мы?—?Вы к нам приедете. Мы приедем. Так и будет.Они сидели на кухне и пили кофе. Лидия сидела с ними. Она написала что-то в списке и вычеркнула. Иногда она улыбалась тому, что они говорили, но не присоединялась к разговору. Она не прощалась.Чарли входил и выходил, жужжа, в предвкушении. Джин видела, что он часто проходил мимо Лидии или останавливался, и она быстро гладила его по волосам или целовала в плечо. Джин видела, что, пока он не вышел из комнаты, Лидия не сводила с него глаз. Она никогда не перестанет смотреть на него.—?У тебя достаточно денег,?— сказал Джим.—?Я напишу, прежде чем мы окажемся на улице,?— сказала Джин.—??Viale?, а не улица. Или ?Strada?*.—?Чего ты не должен делать?—?Переживать за вас,?— сказал Джим.—?Мы будем осторожны. В другой стране будет легче.—?Ты врач. Тебя все увидят.Джин покачала головой.—?Только если им понадобится. Мы будем осторожны. Мы уже будем странными, потому что мы англичане.—?И я не буду скучать по тебе в ?Красной лошади? по четвергам. Я найду другого старого друга, чтобы занять твое место.В дверь позвонили, и Лидия пошла посмотреть.—?Ты же знаешь, что на фабрике скидывались деньгами,?— сказала Джин. —?Как это бывает, когда девушка выходит замуж.—?Это так мило,?— сказал Джим.—?Пэм все организовала. Деньги она оставила на крыльце вместе с запиской. Лидия мне его не показывала, но немного поплакала.—?Она знает, что случилось?—?Она знает, что Энни потеряла ребенка. Больше ничего. Она почти каждый день ходит с Энни. Заставила её пообещать, чтобы она приехала к нам до конца года.—?Думаешь, она приедет?Джин пожала плечами.—?Понятия не имею. Но я не думаю, что Лидия смогла бы уехать без обещания.Она встала и принесла кувшин с кофе.—?Лидия так быстро учит язык. Быстрее меня,?— сказала она. —?У нас есть книга. Но я сделала кое-что другое. Я написала несколько писем и сделал парочку телефонных звонков. Я могу практиковаться, потому что там очень много больных людей. Англоязычных больных людей. Так что я займусь ими, пока буду учить новые слова.—?В таком случае ты хорошо устроишься, хоть и придется постараться. Чужая страна и чужие люди. А здесь? Здесь всех вылечила?—?Некоторым еще стоит долечиться.Сара и девочки пришли к обеду, и Чарли показал девочкам четыре квадратика в траве, где раньше были ульи.—?Как окна,?— сказал он.—?Окна куда?—?Это не имеет значения, пока ты можешь смотреть сквозь них.Он погнался за ними в дальний конец сада, рыча, как лев, и через некоторое время они вернулись домой.В тот вечер они упаковали полки Чарли, завернув каждую вещь в старые газеты с новостями, пока сумка не наполнилась. Он подумал, что уже поздно, и поклялся, что не уснет. Лидия выключила свет и спустилась вниз.—?Он взволнован? —?спросила Джин.—?Сказал, что это будет новый мир. Сказал, что это ты ему так сказала.Джин поцеловала женщину, ради которой готова была расстаться с жизнью, сбежать куда угодно.—?Он прав,?— сказала она.***Они стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга, Роберт слегка покачивался, Чарли стоял неподвижно. На улице было тихо. Наступила та же самая пауза, что и в фильмах, и Чарли подумал: как странно, что это действительно произошло.—?Чего ты хочешь? —?наконец сказал Роберт.На мгновение Чарли показалось, что отец его не знает. Но что-то в том, как Роберт скрестил руки на груди и ждал ответа, говорило об обратном.—?Хотел тебя увидеть,?— сказал Чарли.Роберт прислонился плечом к дверному косяку. Его рот превратился в тонкую нить, а на выступающем подбородке виднелась забытая щетина. Он протянул руки, как артист, который сделал трюк.—?Ну. Я перед тобой,?— сказал он. —?Не так уж трудно увидеть, а?—?Я слышал о Пэм,?— сказал Чарли. —?Энни мне сказала. Мне очень жаль.Роберт пожал плечами.—?Да уж.Чарли кивнул.—?Она навещает тебя там, не так ли? —?сказал Роберт.Чарли кивнул.—?А ты не спешил, чтобы прийти отдать дань уважения,?— сказал Роберт. —?Совсем не спешил, черт возьми.?Живет сам по себе, пьет сам по себе?. Так написала Энни, и Чарли почувствовал, что воздух завис. На отцовских брюках виднелись пятна, а кардиган был грязным.—?Но Энни заглядывает,?— сказал Чарли, удивленный жалостью. —?Приходит повидаться с тобой. Я знаю это.Роберт пожал плечами.—?Тогда зачем ты вернулся?Чарли сказал себе, что появился здесь без предупреждения. Что он был болен и одинок. Он говорил себе, что ушел ребенком, а вернулся мужчиной.—?Как я уже сказал, я хотел тебя увидеть.—?В этом городе никто не носит таких костюмов. Пришел, пока я не помер?Чарли покачал головой, потому что не хотел, чтобы все так вышло. Где-то за спиной послышались чьи-то легкие торопливые шаги. Где-то на улице.—?Пойдем выпьем пива. Или кофе,?— сказал он. —?Лишь бы убрался с порога.Послеполуденное солнце скользнуло грязным пальцем по окну. Чарли похолодел. Солнце здесь не грело совершенно.Роберт обернулся.—?Я заварил себе чай,?— сказал он и, ссутулившись, вернулся в дом.Его шаги были неуклюжими и шаркающими. От чванства, которое Чарли пытался копировать в детстве, ничего не осталось.Чарли стоял в нерешительности. Он положил руку на сумку на плече, нащупал банку с медом.?И что ты собираешься делать, Чарли???— сказал он себе.Позади него шаги приблизились, и он обернулся. Мальчик бежал по центру пустой улицы, как будто от этого зависела его жизнь, ноги летели, как у демона, одна рука была как поршень, другая крепко держала что-то, ящик или лодку. Он был уже близко, но не видел Чарли, человека в костюме на пороге. Во всяком случае, не смотрел. Его глаза расширились, дыхание участилось, и он мог бежать куда угодно. Он мог бежать от чего угодно. Это был просто мальчик лет десяти, в кроссовках и потертых джинсах.Чарли повернулся и последовал за отцом.—?Ублюдок,?— тихо сказал он.Дом был холодным и неизменным, украшения, занавески, столы и стулья. Пахло старым дымом и старой едой. На кухне Роберт намазал маргарин на два ломтика хлеба и налил оранжевый суп в миску, стоявшую на синем пластиковом столе. Он не поднял глаз. Чарли смотрел, как он садится, макает ложку, подносит ко рту и сосет. Смотрел, как он закуривает сигарету и кладет ее в пепельницу.—?Все ешь свои моллюски? —?сказал Чарли.—?Ты принес мне? В этой бабской сумке?Чарли достал банку с медом и поставил ее рядом с пепельницей.Роберт взял сигарету и сунул ее в рот. Он сильно потянул, притягивая весь свежий воздух в фильтр.—?Я ничего не хочу знать о твоем ебанном меде,?— сказал он.Чарли стоял совершенно неподвижно. Его ноги тряслись, а во рту ощущалась сухость. До чего дошло.—?Ты никогда не хотел знать,?— сказал он.Гнев сотрясал его тело, сотрясал голос. Старый гнев, который он слишком хорошо знал, который заставил его рассказывать пчелам годы назад.—?Она забрала тебя у меня. —?Голос Роберта был жалобным, даже жалким, и он, казалось, съежился в кресле. —?У меня не было выбора,?— сказал он, произнося каждое слово медленно, по отдельности.—?У тебя всегда был выбор. —?Голос Чарли был грубым и властным. —?Ты мог бы написать. —?Спросить Энни. Сделать хоть что-нибудь.Он подошел к раковине и выглянул во двор. Задние ворота были наполовину сорваны с петель. Он хотел, чтобы отец заговорил. Хотел, чтобы он сказал, что пытался. Это была надежда, которая привела Чарли так далеко, и он затаил дыхание в грязной кухне.?Ну же?,?— подумал он. —??Пожалуйста?.Но когда он обернулся, отец только сидел, ссутулившись, и сигарета догорала у него в пальцах.Мальчик в Чарли умолял покинуть это место. Но теперь он был взрослым человеком, выше своего отца, и он проделал долгий путь, чтобы задать этот вопрос.—?В тот день, когда ты отправил меня обратно. Зачем ты это сделал?Роберт бросил окурок в пепельницу и посмотрел сыну в глаза.—?Ты ушел, ушла твоя мать. Пэм, Айрин. Все, черт возьми, бросили меня.Отодвинув стул, он скрестил руки на груди, словно произнес речь, и на этом все закончилось.—?Чушь собачья. Энни все еще здесь, хотя Бог знает почему. И Пэм не бросила тебя. Она воспитала тебя. А я думал, это чертово солнце светит из-за тебя,?— сказал Чарли.—?Когда рождаются дети, женщины бросают тебя,?— сказал Роберт. —?Каждый раз.Чарли нетерпеливо покачал головой.—?Ты пришел и забрал меня, сказал, что мы повеселимся, а потом отправил обратно.Роберт достал из пачки еще одну сигарету.—?Ты вернулся, чтобы сказать, что тебе не было весело?Он наблюдал за Чарли, как боксер на ринге, когда тот уложил соперника.Гнев ударил Чарли, как электрический разряд. Он шагнул вперед и поднял кулак, чтобы ударить отца. Прямо в лицо. Полшага, и он увидел страх Роберта.—?За этим я и вернулся,?— сказал Чарли.Он щелкнул пальцами, задевая воздух в дюйме от лица Роберта, и увидел, как отец вздрогнул.—?Ты меня боишься,?— удивленно сказал Чарли, прислонился к раковине и рассмеялся резким электрическим смехом.—?Но разговаривать цивилизованнее, чем бить,?— сказал он. —?Ты не спрашивал о маме.Чарли представил себе Лидию с кофе и книгой, ожидающую его в кафе ?Националь?. Он не рассказал ей о поездке, а встретится там с ней через два дня и ничего не скажет. Джин заставила его пообещать не делать этого.—?Это был наш выбор уехать, а не твой,?— сказала Джин. —?Эту жизнь и так было тяжело завоевать. Оставь ее в покое.—?Я не хочу ее расстраивать,?— сказал Чарли. —?Но я хочу сам увидеть отца. Уже мужчиной.—?Я знаю. Но это все изменит. Подожди немного, прежде чем рассказать ей, подожди, пока твои эмоции не улягутся,?— и он согласился, что пока ничего не скажет.Роберт ничего не ответил, только настороженно наблюдал за ним.—?Ты не спрашивал, поэтому я расскажу тебе о ней,?— сказал Чарли, потому что теперь он понимал страх Джин и хотел причинить боль этому человеку.То, что он сказал Роберту, было правдой, но то была не единственная правда; вначале Лидии и Джин было трудно, но они боролись. Там люди не лучше, чем где-то еще. Он чувствовал всё, когда был мальчишкой, хотя об этом почти не говорили; но он знал это, когда был постарше, потому что они говорили с ним о том, как всё происходило.—?Она счастлива, и они все еще вместе. Все еще спят в одной постели.Роберт поднес сигарету к губам и полез в карман за спичками.Чарли наблюдал, как он втягивает щеки, как его охватывает пламя и жалость. Он гадал, какого черта он делает здесь, за тысячу миль от дома, застряв в этом безнадежном разговоре со стариком, который не хочет быть его отцом.Его горло болело, а глаза пульсировали, как будто он плакал в течение нескольких часов. Он чувствовал себя как человек, который зашел далеко во сне, а потом проснулся.—?Я думал, все будет по-другому,?— сказал он отцу.На послеполуденном солнце мальчик в кроссовках и потертых джинсах склонился к краю пруда. Он прижал палец к черному ящику рядом с собой, его антенна слегка покачивалась от его прикосновения, затем вытянул руки, как маленький бог. Подняв лодку, он повернулся и гордо встал. Наверху, на холме, Чарли стоял и смотрел.Поставив лодку и ее черную коробку на траву, мальчик вытер руки о футболку и побежал, крича другу, к дальней стороне.В городе по-прежнему полно мальчишек, подумал Чарли, хотя прошло уже двадцать лет. Память потянулась к нему, как танцующая тень мальчика в воде, обесцвеченная, неуклюжая.Он стоял совершенно неподвижно, невидимый, едва заметный.Шли минуты, и на поверхность воды налетел ветер. Мальчик вернулся за лодкой, и Чарли посмотрел на часы. Время идти.________________________*Viale, Strada?— та же ?улица? с итальянского.