II (1/2)

Семья Брайантов никогда не располагала большим достатком, но и совсем уж бедняками не слыла. Особенно в последние годы. Тони Брайант всю жизнь, сколько себя помнил, занимался хозяйством – сначала помогал родителям, а после и сам взялся за фермерство.

В почти тридцать он познакомился со своей будущей женой. Это произошло в городе, когда Брайант пытался продать часть овощей, выращенных родителями, а она пришла за покупками. У нее были невероятно красивые глаза и улыбка, чего он не мог не отметить. Завязался, казалось, ничего не значащий разговор, но вскоре они сыграли скромную свадьбу.

Спустя несколько лет у нее открылась аллергия, причину которой так и не выяснили. Местный врач посоветовал сменить климат. Дождавшись рождения Шеннона, который появился на свет всего через два месяца, семья Брайантов переехала на юг из северного штата.

Когда Шеннону исполнилось десять, она умерла. Не от аллергии, женщину подкосила эпидемия гриппа. Тони пришлось одному держать на себе дом и воспитание сына. Первое время это удавалось с трудом и его положение пошатнулось. Урожаи не давали ожидаемых результатов, Шеннон был в том возрасте, когда за ним нужен глаз да глаз, а разорваться не получалось. Отец пытался прививать ему любовь к работе на поле, но мальчик упрямился и убегал куда-то. Он мог бродить весь день по окрестностям, но вечером всегда возвращался домой. Тони не заставлял его сидеть дома и не пытался залезть в душу. Он понимал, что сыну нужно время, чтобы привыкнуть к отсутствию мамы, принять это. И вскоре Шеннон сам пришел к нему и предложил помочь вспахать поле. И хоть его хватило всего на полчаса работы, это уже было достижением.

Спустя пару лет его взяли на работу в дом одной из самых богатых семей – Лето. Они жили не так далеко от их дома, он мог даже пешком ходить. И работа не требовала особого труда – в роду Брайантов всегда почиталась вкусная еда, потому мужчине стоять у плиты было не в новинку. Это немного поправило дела их маленькой семьи. И Шеннон нашел себе друга в лице Джареда. Со сверстниками он общался только будучи совсем маленьким, когда его мать брала его с собой в город и оставляла в детской комнате, пока сама отправлялась в быстрый поход за покупками. Но несмотря на отсутствие полноценного общения, Шеннон был открытым ребенком и у него не возникло трудностей при общении с сыном Лето. Не считая драки из-за конфет. Но этот эпизод всегда вспоминался только с искренней улыбкой.

Год за годом мистеру Брайанту становилось все легче – Шеннон и урожаи росли, первый помогал все больше, часть последнего удавалось продать за вполне достойные деньги, иногда выдавались поездки в другой штат. В зимний период деньги обеспечивала работа. Жизнь стала налаживаться. Шеннон вошел в дом и сбросил обувь на пороге, не удосужившись поставить ее на специальную полочку. Он собирался запереться у себя в комнате, но его остановил отец. Он вышел из кухни с полотенцем на плече и спросил: - Случилось что-то?

- С чего ты взял? – Шеннон вскинул брови. - Ты тихий какой-то, - мистер Брайант с тревогой окинул его взглядом. – Все нормально? - Все в порядке, правда, - Шеннон натянул улыбку. – Давай лучше пообедаем?

- Иди, садись, - отец похлопал его по плечу, подгоняя к столу, где как раз дымились две тарелки с пшеничной кашей. – Где ты был? - Там же, где и всегда, - Шеннон улыбнулся и отломил кусочек ржаного хлеба. – С Джаредом на лошадях катались.

- И никто ничего не сказал? – Тони с удивлением обернулся к сыну.

- Нет, не было никого, - Шеннон пожал плечами и запихнул в рот ложку. – Кстати, можно я твои инструменты возьму? - Бери, зачем только? – отец тоже сел за стол.

- Мы в лесу нашли заброшенный дом лесника, хотим его в порядок привести.

- Даже так, - мужчина кивнул. – Ради доброго дела бери, конечно.

- Спасибо, - сын снова коротко улыбнулся и уткнулся в тарелку. Дальше обед прошел в тишине. Шеннон быстро управился с едой и, поблагодарив отца, ушел в свою комнату.Sigur Ros?All Alright? Он упал на кровать, сложив руки на животе, и уставился в потолок. Обычно он так делал, когда хотел подумать над чем-то. Или побыть в одиночестве, просто глядя в потолок.

Сегодня был второй случай. Отчего-то на душе скреблись кошки, но парень не понимал, почему. Все было как обычно. Утром он помогал отцу колоть дрова на зиму – уже середина сентября, первые холода приходят без предупреждения. Тони рассказывал ему о своей поездке в Техас, куда ездил ненадолго к давнему знакомому Джеку на свадьбу. Брайанту самому уже было за пятьдесят, а тому еще больше, но, как говорится, седина в бороду – бес в ребро; Джек женился уже в шестой раз. Шеннон только посмеивался, слушая постоянные рассказы отца о все новых невестах его друга, и закатывал глаза каждый раз, когда он пытался напомнить сыну, что пора бы и себе женщину найти. На что Шеннон отвечал, что отец и сам женился только в тридцать.

Но в этих разговорах не было ничего нового. Шеннон перевернулся на бок. На тумбочке у кровати стояла черно-белая фотография, сделанная десять лет назад. Тогда они всей семьей выбрались в город на праздник, и на ярмарке случайно обнаружили шатер, в котором мужчина делал фотографии и проявлял их на месте, в специально отведенной части шатра, чтобы сразу же вернуть заплатившему. Собственный фотоаппарат был вещью довольно дорогой, да и фотография только набирала популярность, и он брал по несколько долларов за снимок, объясняя тем, что влез в долги ради этого аппарата. Многим хотелось иметь свое изображение, потому его кошелек быстро наполнялся деньгами. Мама не устояла и, выстояв длинную и долгую очередь, отдала фотографу пару долларов, чтобы тот сделал их общий снимок. Спустя некоторое время они получили свою фотографию. Она долгое время стояла в их гостиной, вызывая зависть тех немногих гостей, которые порой наведывались в их дом. Это было неким показателем какого-никакого, но достатка семьи.

После смерти мамы Шеннон забрал фото к себе в комнату, потому что отцу каждый раз при виде улыбки жены становилось до слез горько, и он подолгу молчал, сидя в кресле и глядя в окно.

На фото все трое улыбались, обнимая друг друга. Восьмилетний Шеннон демонстрировал отсутствие двух передних зубов, которыекак раз недавно выпали. Парень грустно улыбнулся, взяв фото в руки и, кажется, в миллионный раз разглядывая ее. Их семье можно было только позавидовать. Однажды Джаред сказал, что многое отдал бы, чтобы их семья была хоть чуточку похожа на семью Шеннона в то время, когда его мама еще была жива.

Вспомнив слова друга, Шеннон внезапно понял, отчего ему было так тошно. От правил семьи Лето. От запретов, которые они выставляли своему сыну. Кроме отца, Джаред был единственный близким человеком Шеннона. И каждый раз, когда он слышал извиняющийся тон друга за то, что ему нужно идти, потому что у его матери снова гости, которых она хочет с ним познакомить, или потому, что отец наконец-то задержался дома дольше, чем на сутки, и они хотят провести время вместе, ему хотелось тряхнуть друга и сказать, что это неправильно, когда все решают за тебя. Но Шеннон понимал, что он не в том положении, чтобы предъявлять претензии. По большому счету, он был никем в глазах семьи Джареда. Хотя нет, все же определенные чувства были. У них с первой же секунды знакомства появилась взаимная неприязнь. Тогда, у пруда, когда Бекки назвала его простолюдином.Позже, когда после случая с конфетами, его позвал к себе Карл Лето и дал понять, что не желает его видеть рядом со своим сыном ближе, чем на расстоянии в сто метров. Удивительно, что никто не выставлял охрану по периметру дома, чтобы следить за ним. Пока он еще мог пролезть через забор, окружающий дом Лето, чтобы добраться до задней части дома, куда смотрели окна комнаты Джареда, и бросить пару-тройку мелких камней в стекло, чтобы оповестить друга о своем приходе. Если тому удавалось сбежать из-под надзора няни, то они проводили лучшее время вместе.И каждый раз, когда Шеннон слышал фразу ?Мне пора?, ему хотелось привязать Лето к себе, как любимую игрушку, сказать ?Моё? и никому не отдавать. За годы их общения у него развилась болезненная привязанность к другу.

- Сынок, мне нужна помощь! – из глубины дома донесся голос старшего Брайанта. Помедлив несколько минут, Шеннон со вздохом поднялся с постели и пошел на зов, пытаясь отогнать мрачные мысли.

На следующий день, позабыв на время о душевных терзаниях, Шеннон сидел в засаде в кустах под окнами кабинета, откуда доносился звучный голос Бекки.У Лето был очередной урок-подготовка к комплексному экзамену, по результатам которого его могли бы принять в Гарвардский университет. У него оставалось всего пять дней до приезда экзаменатора, которого любезно согласился сопроводить старший Лето и в один, и в другой конец его путешествия.

Как бы там ни было, но если Джареду удастся сдать этот экзамен, он должен будет уехать в Бостон, где расположен университет. То есть, оставить дом и родителей, собрать вещи и переехать на другой конец страны, с теплого юга на холодный север. И в конце концов, бросить в одиночестве лучшего друга, которому возможность учиться в подобном месте могла сниться только в радужных снах. Потому было вполне объяснимо, почему Шеннон постоянно, всеми возможными способами старался сорвать уроки Бекки и выманить Джареда из дома.

Однажды его поймал и едва не сдал хозяевам садовник Лето, толстенький и похожий на мышь Сэм, но Шеннону удалось убедить его, что он искал вход на кухню, поскольку должен помогать с готовкой ужина, но немного заплутал. Его спасло то, что в тот день в доме Лето планировался большой банкет по случаю Дня рождения Карла, и отец Шеннона с самого утра колдовал на кухне с еще несколькими поварами. Но во второй раз подобный фокус вряд ли мог бы сработать, поэтому Шеннон впредь внимательно следил за Сэмом, чтобы не попасться ему на глаза.

Сейчас Брайант притаился за большим кустом роз, через ветки которого он мог наблюдать за толстяком. Тот подрезал кустарник на другом конце сада, насвистывая что-то себе под нос. Шеннон уже несколько раз успел поцарапаться о тонкие ветки, и должен был сообразить, что не стоит трогать бедный куст, но все равно умудрился засадить себе острую колючку прямиком в большой палец. Тихо заскулив от боли, он сунул палец в рот, чтобы остановить кровь, и задрал голову – Бекки все еще вещала о какой-то математической теореме. Чертыхнувшись, Шеннон сел прямо на землю, не заботясь о чистоте джинсового комбинезона, который снимать, судя по всему, не собирался - уж слишком он ему понравился, и попытался вытащить колючку, пока палец не онемел окончательно. Проклиная все на свете, включая ни в чем не повинные розы, Шеннон снова сунул палец в рот, и оглянулся в поисках излюбленных камешков. Множество из них просто со временем отпадали от каменного фасада дома, крошась от времени и ветра. Поэтому вокруг дома всегда можно было найти подходящий камень, которым можно было бы попасть в окно, не разбив при этом стекол.

Уже отработанным до автоматизма движением Шеннон запустил небольшой обломок точно в окно. Кажется, он даже услышал стук, с которым камешек приземлился на пол комнаты. Осталось только надеяться, что Бекки в этот момент не смотрела в сторону окна, а была занята книгой или своими записями.

Все как всегда, по обычному сценарию. Шеннон даже не успел досчитать до десяти, когда в ответ из окна вылетел скомканный листок.

?Веди себя тише?. Это все, что там было написано. Закатив глаза, Шеннон вернулся на свой пост. Он проверил, не заметил ли его садовник, и принялся ждать.

Ожидание длилось почти четверть часа. Брайант уже начал клевать носом, когда послышался скрип оконной рамы, а на улицу высунулась голова Лето.

- Подвинься! – шикнул на него Джаред, оглядываясь в комнату – Бекки позвала к себе миссис Лето, которая как раз примеряла новое платье, привезенное портным из города – вечером семья Лето с ответным визитом должна была отправиться к соседям. И Джареду тоже предстояла подобная процедура, но, конечно же, ему было плевать. Шеннон радостно подскочил и отошел в сторону, чтобы Джаред мог спрыгнуть вниз. Он оглянулся в поисках Сэма, но тот куда-то исчез. - Давай! - Мне нужно искать работу в цирке, а не учиться в Гарварде, - Лето пригладил разметавшиеся волосы после приземления. – Идем? - Да, топай быстрее, пока никто не заметил,- Шеннон подтолкнул его кулаком в поясницу. Кинув быстрый взгляд на окно, Джаред быстро пошел под домом привычным путем, осторожно пригибаясь под окнами первого этажа. Шеннон молча следовал за ним по пятам, чувствуя прилив радости от очередной вылазки.

Eddie Cochran

?Summertime Blues? - Ну что ж… Джаред обвел взглядом теперь уже их жилище. Вчерашняя пыль и паутина все так же висели на окнах и стенах, будто тут никогои не было накануне. В руках у парня было жестяное ведро, в котором покоились сверток с кучей тряпья, пара рабочих перчаток, одолженных у конюха, большой стеклянный бутыль с чистой водой и мешок для мусора. Шеннон держал отцовский чемоданчик с инструментами и чесал затылок, размышляя, с чего бы начать. Джаред снова переоделся в спрятанную одежду и в ближайшие несколько часов мог чувствовать себя свободным от тесных дорогих тканей и удавок на шее, гордо называющихся галстуками. Сегодня они решили обойтись без лошадей, чтобы измерить, сколько при надобности пришлось бы идти пешком. Оказалось, что не так уж и далеко, если свернуть с едва заметной тропинки, петляющей между деревьями. Она шла в обход дома, но примерно на середине, сойдя с нее, можно было напрямик добраться до хижины и сэкономить десять минут времени.

- За пару часов управимся? – Шеннон прошел внутрь и водрузил чемоданчик на стол.

- Думаю, да. - Тогда вперед. Я чиню, а ты моешь, - Шеннон повернулся к шкафчику на стене и осторожно открыл дверцу, которая вот-вот грозилась упасть, и стал рассматривать механизм крепления. Джаред тем временем вытащил из ведра содержимое, а после наполнил его водой из бутылки наполовину. Покопавшись среди тряпок, он нашел небольшой кусочек мыла, который стащил в прачечной из-под носа горничной, и бросил его в воду.

- Ты что делаешь? – Шеннон кинул косой взгляд на манипуляции друга, держа в зубах пару гвоздей и копаясь в чемоданчике в поисках отвертки.